СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. КЛАССИФИКАЦИЯ ДИАЛЕКТИЗМОВ ПО ИХ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ К УРОВНЯМ ЯЗЫКА

1. Фонетические диалектизмы

1.1 Ударный вокализм

1.2 Безударный вокализм

1.3 Начало слова

1.4 Консонантизм

2. Морфологические диалектизмы

2.1 Имя существительное

2.2 Прилагательные и неличные местоимения

2.3 Глагол

2.4 Наречие

3. Лексические диалектизмы

3.1 Собственно-лексические

3.2 Лексикосемантические

4. Синтаксические диалектизмы

4.1 Словосочетание

4.2 Предложение

ГЛАВА II. КЛАССИФИКАЦИЯ ДИАЛЕКТИЗМОВ ПО ТЕМАТИЧЕСКИМ ГРУППАМ

1. Названия одежды, части одежды, обуви

2. Названия орудий труда

3. Названия домашней утвари

4. Названия животных, растений и их частей

5. Названия жилых и дворовых построек, помещений

6. Слова, относящиеся к ландшафту местности

7. Названия природных явлений

8. Слова, характеризующие человека, его общественное положение, его физическое состояние

ГЛАВА III. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ РОЛЬ ДИАЛЕКТИЗМОВ В РОМАНЕ М. ШОЛОХОВА "ТИХИЙ ДОН"

1. В авторском повествовании

2. В речи персонажей

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ

Русский язык – это совокупность тех говоров, поднаречий и наречий, на которых говорит русский народ, то есть известные племена и народности, объединенные общностью нравов, верований, преданий и самого языка.

Энциклопедический словарь

Ф.Е. Брокгауза и И.А. Ефрона.

Русский язык неоднороден по своему составу. Национальный русский язык нельзя отождествлять с литературным языком, хотя роль литературного языка как языка организующего и нормализующего очень велика.

Основные понятия диалектологии. Наряду с литературным языком в состав русского языка входят и местные, или территориальные, говоры. "Территориальные говоры, или диалекты, - это языковые единицы, которые служат средством общения для коллектива людей, живущих на определенной территории".

В диалектах возможно иное, чем в литературном языке, количество и качество звуков, служащих для различения звуковой оболочки и значения слов, т.е. фонем, иное, чем в литературном языке, употребление их.

В говорах и литературном языке могут быть различными способы изменения и образования слов, способы соединения слов в предложении.

Все диалекты, в большей или меньшей степени отличающиеся от литературного языка, как и сам литературный язык, входят в систему единого национального русского языка, так как между ними значительно больше общего, чем расхождений.

Говоры и литературный язык находятся во взаимодействии. Но отношения между этими составными элементами русского языка не одинаковы для различных исторических эпох. Местные говоры сыграли свою, весьма значительную роль в формировании сначала языка великорусской народности, а затем в формировании национального языка. На протяжении длительного периода словарь литературного языка пополнялся словами из говоров. Усваиваясь литературным языком, подчиняясь его нормам, такие слова теряли диалектный характер.

Начиная приблизительно со второй половины XIX века пополнение словарного запаса литературного языка словами из лексики говоров в целом прекращается. Исключение составляют лишь отдельные слова, проникшие в литературный язык. Наоборот, влияние литературного языка на них усиливается.

Но и до настоящего времени, даже при огромном влиянии литературного языка на территориальные диалекты, имеющем место в последнее время и ведущем в конечном итоге к утрате диалектов, последние еще сохраняются в современном русском языке как самостоятельные языковые единицы.

А поскольку существуют говоры с присущим им своеобразием фонетической системы, грамматики и словаря, языковые особенности диалектов не могут не отразиться в современном литературном языке, в частности, в языке художественной литературы.

В лингвистике и литературоведении возникает термин диалектизмы, т.е. "слова, свойственные местным диалектом, употребляемые в составе литературного языка".

Следует отметить, что понятие "диалектизм" возникает только при изучении литературного языка, при сопоставлении диалектов с литературным языком.

Различают диалекты территориальные и социальные. Под территориальными диалектами какого-либо языка, в частности русского, понимают его разновидности на определенной части территории, характеризующиеся, помимо черт, свойственных языку в целом, также некоторыми своими специфическими чертами.

"Говором обычно называют самую мелкую, далее неделимую разновидность языка". Совокупность говоров, обладающих некоторыми общими чертами и представляющих в то же время лишь часть данного языка, называется наречием. Термин "диалект" употребляется как в значении говора, так и в значении наречия. Некоторые ученые употребляют термин "диалект" в более узком значении, понимая под ним некоторую совокупность говоров, характеризующихся общими чертами, но меньшую, чем наречие. Такое употребление термина "диалект" не является общепринятым. Обычно для обозначения разновидности языка большей, чем говор, и меньшей, чем наречие, употребляют термины поднаречие, группы говоров. Поскольку территориальные наречия и говоры распространены на определенной территории, для обозначения совокупности говоров, занимающих эту территорию, точнее, для обозначения территории распространения определенных диалектных черт употребляют термин диалектная зона.

Под социальными диалектами, или говорами, понимается речь, свойственная представителям определенных социальных групп населения – общественных, профессиональных. Для социальных диалектов разграничение понятий наречия, говора и т.д. не установлено. Различные социальные диалекты могут быть представлены на одной территории.

Территориальные и социальные диалекты тесно связаны между собой. Особенности, свойственные каким-то разновидностям одного языка, в частности русского, сложились в давние времена. Но различия территориальных диалектов и в прежнее время и теперь ярче отражаются в деревенской речи, т.е. для дореволюционного времени в речи крестьян, а ныне в речи жителей деревень и сел. В речи различных слоев городского населения сказывается воздействие общерусских норм, которые являются также нормами русского литературного языка. Тем не менее и в речи городского населения (в разных слоях его в различной степени) в прошлом отражались и теперь отражаются некоторые особенности, общие с говорами окружающих сельских мест. Так, например, в соответствии с г взрывным, свойственным русскому литературному языку и северным русским говором, в южных говорах произносится г фрикативное (в транскрипции обозначается ). Такое г() к югу от Москвы произносится не только в деревнях, но и в городах, притом вполне интеллигентными людьми. Северным русским говорам свойственно оканье, т.е. произношение о не только под ударением, но и в безударном положении. Оканье свойственно не только деревенской северной речи, но и городскому населению севера.

Диалектизмы могут встретиться в устном литературном языке, в речи людей, недостаточно хорошо овладевших литературными нормами. Такая непроизвольная, ненамеренная передача диалектных особенностей – явление отрицательное, следствие недостаточной культуры речи.

Использование диалектизмов в художественной литературе. Диалектные слова намеренно используются в языке произведений художественной литературы. Писатели и поэты, если они рассказывают о жизни деревни, часто вводят диалектизмы как в речь персонажей, так и в авторскую речь с целью более реалистичного показа действительности, с целью обогащения языка произведения.

Многие русские писатели используют в своих произведениях диалектизмы как средство художественной выразительности. Среди них можно назвать писателей – драматургов XVIII века, таких, как Матинский, Пловильщиков, Абросимов; писателей 40-х годов XIX века – Даля, Григоровича, Писемского; писателей-шестидесятников – Решетникова, Левитова, Слепцова, Николая Успенского; писателей-реалистов – Тургенева, Некрасова, Никитина, Л. Толстого, Короленко; советских писателей – Горького, Шолохова, Леонова, Панферова и многих других.

Каковы же цели и методы введения диалектизмов в язык художественной литературы? Отвечая на этот вопрос, надо иметь в виду, что цели и методы находятся в тесной связи с мировоззрением писателя, с идейным содержанием его творчества, с его литературными вкусами. Следовательно, они различны.

Писатели XVIII века вводили диалектную лексику в язык персонажей комедий не только и не столько с целью достижения большей реалистичности в изображении героев, сколько с целью достижения комического эффекта путем показа "неправильной", "нелитературной" речи своих героев.

Некоторых писателей (например, В.И. Даля) диалектная лексика привлекала как эффективное средство этнографического описания жизни крестьян различных местностей России.

Писатели-шестидесятники (Н. Успенский, Ф. Решетников, А. Левитов, В. Слепцов) встали на путь почти фотографической передачи языка своих персонажей, резко отличающегося от литературного. Они подчинили языковые средства своей основной задаче – изображению угнетенного, забитого русского крестьянства.

Широко использовали диалектизмы в языке своих произведений лучшие представители критического реализма – И.С. Тургенев и Л.Н. Толстой. При всем разнообразии использования диалектных особенностей в творчестве этих писателей их объединяет одинаковое отношение к диалектной лексике: диалектизмы в речи действующих лиц и в авторской речи помогают правдивому изображению действительности, раскрытию характеров действующих лиц, а также являются источником обогащения языка художественного произведения.

В этих же целях использовали диалектную лексику и многие советские писатели.

М.А. Шолохов, его роман "Тихий Дон". М.А. Шолохов – один из талантливейших советских писателей, в произведениях которого изображены народы России со своеобразным укладом жизни, традициями, языком. "Тихий Дон" и "Поднятая целина" особо ценимы за правдивость и художественность в изображении жизни, за своеобразный, красивый, подлинно народный язык. Вот как пишет старейший русский писатель А.С. Серафимович о языке ранних "Донских рассказов" М. Шолохова: "Как степной цветок, живым пятном встают рассказы т. Шолохова. Просто, ярко, и рассказываемое чувствуешь – перед глазами стоит. Образный язык, тот цветной язык, которым говорит казачество. Сжато, и эта сжатость полна жизни, напряжения и правды…"

Язык произведений Шолохова – образец тесного, органического сплетения богатства народных говоров и литературного языка.

Обилие диалектизмов является одной из характерных особенностей стиля Шолохова. Пожалуй, ни у одного из писателей ни в русской классической, ни в советской литературе мы не встретим такого количества слов, присущих говору, отличающихся от слов литературного языка. И тем не менее, мастерство Шолохова-стилиста, создателя прекрасного образного языка, бесспорно.

Главные действующие лица произведений Шолохова – донские казаки, в их речи отражаются особенности говоров Дона.

Говоры Дона очень своеобразны в силу их исторического образования. Заселение Дона началось в XV веке. Сюда шли переселенцы из разных областей России. В результате смешения речи этих групп населения сложились говоры донских казаков, южновеликорусские по своему характеру, местами с украинскими элементами (их своеобразие усиливается внесением рода татарских и турецких слов).

"Донские рассказы" – это еще только материал, работая над которым Шолохов создает "свой" оригинальный язык и стиль зрелых произведений, так же как сами рассказы – талантливые наброски, материалы к знаменитой эпопее – "Тихому Дону".

Средства художественного изображения – метафоры, сравнения, эпитеты – почерпнуты автором из фольклора. Так же как в устном народном творчестве, материалом для сравнений и метафор служит жизнь казачества, окружающая их природа. Специфической особенностью авторской речи Шолохова являются развернутые сравнения, в которых дается описание какого-либо явления из жизни природы; с этим явлением и сравнивается судьба героев. Используя художественные приемы, свойственные народному творчеству, Шолохов одновременно широко вводит в текст диалектные слова и выражения, что в совокупности создает яркое впечатление образной народной речи.

Обыкновенно в "Тихом Доне" каждая глава начинается развернутым сравнением.

"Ранней весною, когда сойдет снег и подсохнет полегшая за зиму трава, в степи начинаются весенние палы. Потоками струится подгоняемый ветром огонь, жадно пожирает он сухой аржанец, взлетает по высоким будыльям атарника, скользит по бурым верхушкам чернобыла, стелется по низинам… И после долго в степи пахнет горькой гарью от выжженной и потрескавшейся земли. Кругом весело зеленеет молодая трава, трепещут над нею в голубом небе бесчисленные жаворонки, пасутся по кормовитой зеленке пролетные гуси, и вьют гнезда осевшие на лето стрепета. А там, где прошлись палы, зловеще чернеет мертвая обуглившаяся земля. Не гнездует на ней птица, стороною обходит ее зверь, только ветер, крылатый и быстрый, пролетает над нею и далеко разносит сизую золу и едкую темную пыль.

Как выжженное палами степь, черна стояла жизнь Григория".

В этом отрывке диалектизмы многочисленны, но они не выделяются из общей ткани речи, а органически входят в нее, способствуя реалистичности и красочности описания.

Своеобразие говоров в языке художественной литературы может отражаться в различной степени. Однако при всем различии способов употребления диалектной лексики есть некоторые общие положения, общие закономерности употребления диалектизмов в литературном произведении. В зависимости от того, какие специфические черты передаются в диалектных словах, введенных в речевую ткань произведения, их можно классифицировать. Выделяются диалектизмы лексические, морфологические, фонетические, синтаксические.

Слова, передающие особенности звуковой системы говора, называются фонетическими диалектизмами. Например, передача южного "яканья" (неразличение а, е и о в первом предударном слоге после мягких согласных звуков, т.е. такое произношение слов, как сястра, сяло, дяревня); передача северного "цоканья" (неразличение звуков ц и ч, например, в словах доцка, пецка, ноць или же улича, яйчо и т.д.), использование особенностей южнорусского произношения согласных – замена звука ф звуком х или сочетанием хв: кохта. хвортук и др., - все это факты, показывающие особенности фонетической системы говоров.

Морфологические диалектизмы – слова, отличные своими грамматическими формами от слов литературного языка. К ним можно отнести, например, склонение существительных женского рода на мягкий согласный, т.е. существительных третьего склонения, по иному типу (в грязе, на пече, на лошаде), свойственное южнорусским говорам; мягкое окончание глаголов в третьем лице настоящего и настоящее-будущего времени: идуть, несуть, ведёть и др.

К морфологическим же диалектизмам следует отнести и слова, образованные иными способами, чем соответствующие однокоренные слова в литературном языке.

Синтаксические диалектизмы – это особые построения предложений и словосочетаний, свойственные говорам (например, в южновеликорусских говорах деепричастие используется в роли сказуемого: он уже одемши, они пришодши и т.п.).

Лексические диалектизмы – это используемые в языке художественной литературы слова из словарного состава говоров.

Эти диалектизмы также неоднородны по своему составу. Некоторые из лексических диалектизмов (их называют собственно лексическими диалектизмами) являются синонимами соответствующих слов литературного языка. Причем они могут быть абсолютными синонимами, т.е. словами, являющимися в литературном языке и в говоре названием одного и того же понятия, например слова южных говоров кубыть и зараз и литературного языка – может быть, сразу(сейчас).

Другая группа диалектной лексики – это такие слова, которые называют вещи, предметы, явления, свойственные быту группы населения, пользующиеся этим говором. Как названия понятий специфичных, неизвестных всему национальному коллективу, такие диалектизмы не имеют абсолютных синонимов в литературном языке. Их называют этнографическими диалектизмами.

Примером этнографических диалектизмов могут служить: 1) названия одежды: сорока, шушун, завеска (фартук); 2) названия предметов утвари: бёрдо (часть ткацкого станка), кочедык (приспособление для плетения лаптей), махотка (кувшин), туес (сосуд, сплетенный из бересты) и др.

Можно отметить случаи употребления в языке художественной литературы диалектных слов, омонимичных словам литературного языка,- семантических диалектизмов. При одинаковом звуковом составе эти слова имеют в говорах иное, чем в литературном языке, значение; например, худые –плохие, скверные; добрые – хорошие, здоровые, красивые; подполье – подпол и др.

Наиболее часто используются диалектизмы этнографические и собственно лексические. Этнографические диалектизмы вводятся в язык художественных произведений вследствие невозможности замены их синонимами: в литературном языке нет слов для обозначения этих понятий.

Как этнографические, так и собственно лексические диалектизмы часто используются в авторской речи и речи персонажей, так как им присущи такие качества, которые делают диалектную лексику в литературном произведении ценным средством художественного изображения. Специфические для говоров слова сохраняют свежесть прямого значения их корня. Новые и необычные для литературного языка слова говоров уже вследствие этой новизны воспринимаются как слова экспрессивные и эмоционально окрашенные. Кроме того, лексика говоров сама по себе выразительна. Не случайно русские народные говоры являются истоками языковых средств фольклора, фольклорной лексики, глубоко поэтичной и эмоциональной.

При всем разнообразии методов передачи явлений местных говоров различными авторами можно отметить основные закономерности в их употреблении: 1) диалектизмы используются значительно чаще в языке действующих лиц произведения, чем в авторской речи; 2) среди диалектизмов в авторском повествовании употребляются преимущественно диалектизмы этнографические и собственно лексические.

Вопрос о широте введения диалектизмов в язык художественного произведения связан с различием целей и методов использования лексики говоров у различных писателей. Если И.С. Тургенев использует в языке "Записок охотника" и других книг только отдельные слова и выражения тульских и орловских говоров, то М.А. Шолохов передает в речи персонажей и в авторской речи не только лексические, но и морфологические и фонетические особенности местного диалекта, воспроизводя их весьма полно. Недаром по вопросам диалектологии, диалектных слов произведения Шолохова дают наиболее полные и конкретные ответы.

Язык произведений М.А. Шолохова наиболее близок к языку тех людей, которые изображены в них, Писатель, создавая очерки, рассказы, романы, отражает в них самобытный характер своих героев. Недаром среди писателей советской эпохи, использовавших диалектизмы как средство художественной выразительности, Шолохов занимает особое место.

Актуальность избранной темы. Выбор темы дипломной работы продиктован необходимостью детального исследования фонетико-морфолого-синтаксических особенностей донского говора и определения его места в системе диалектов русского языка, в частности, южнорусского наречия. Известно, что диалекты могут в определенной мере участвовать в развитии литературного языка. В настоящее время они к тому же испытывают усиленный процесс нивелирования, поэтому всестороннее изучение диалектов является одной из важнейших задач современного русского языкознания. Исследование диалектов имеет большое значение также для изучения истории языка и народа, эго этногенеза, материальной и духовной культуры.

Цель исследования. Подробное описание фонетической системы, морфологической структуры, синтаксического порядка и лексического состава донского говора, имеющихся в первой книге романа М.А. Шолохова "Тихий Дон".

Из поставленной цели вытекают предлагаемые для решения задачи:

1) выявить и выписать встречающиеся в тексте романа М.А.Шолохова "Тихий Дон" диалектные слова и формы, синтаксические конструкции;

2) всесторонне исследовать фонетику, проанализировать фонетические процессы;

3) изучить морфологию, синтаксис донского говора, теоретически осмыслить и сделать детальный анализ;

4) исследовать лексико-семантическое содержание словарного фонда донского говора;

5) определить стилистическую роль диалектизмов в авторском повествовании и речи персонажей.

Поставленные цели и задачи определили методы исследования. Основной метод исследования – описательный, позволяющий осуществить синхронный анализ лексики, фонетики, морфологии и синтаксиса донского говора. Кроме того, используются сравнительно-исторический и сопоставительный методы.

Практическая ценность. Материалы дипломной работы могут быть использованы исследователями русской диалектологии. Кроме того они могут использоваться в школе и вузе при изучении художественного мастерства писателя, на заседаниях лингвистических кружков в вузах, факультативных занятиях по русскому языку в школах..

Материалом анализа послужил текст первой книги романа М.А. Шолохова "Тихий Дон". Картотека языкового материала насчитывает 500 примеров.

Методической и теоретической основой исследования явились работы отечественных языковедов, специалистов по диалектологии.

Структура и объем работы. Дипломная работа состоит из введения, 3 глав, заключения и списка использованной литературы. Основной текст, включая библиографию, дан на 72 страницах. Список литературы насчитывает 50 наименований.

ГЛАВА I. КЛАССИФИКАЦИЯ ДИАЛЕКТИЗМОВ ПО ИХ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬЮ К УРОВНЯМ ЯЗЫКА

1. Фонетические диалектизмы

Разнообразие диалектных особенностей не следует понимать как какую-то "языковую анархию", когда различные диалектные черты существуют в говорах независимо друг от друга, сочетаясь лишь с некоторыми чертами, присущими и литературному языку. "Каждый отдельный говор представляет собой систему взаимосвязанных единиц, подчиняющихся своим законам, по которым эти единицы взаимодействуют друг с другом как элементы некоего сложного организма. Выпадение какой-нибудь единицы поведет к нарушению жизненного ритма, к перестройке всей системы".

Наиболее ярко действие языковых законов проявляется в области фонетики. Фонетические диалектные особенности обычно пронизывают полностью всю систему диалекта. Некоторые из них слабо воспринимаются со стороны, так как внимание слушателя бывает обращено на смысловую сторону речи. Они труднее осознаются и самими говорящими на диалекте, поскольку часто связаны с традиционными (сложившимися на протяжении веков) навыками определенного уклада органов речи при произношении тех или иных звуков, отличающихся от литературного языка. Вместе с тем фонетические особенности местной речи важны при характеристике того или иного современного диалекта, а также для восстановления истории формирования диалекта.

Фонетические диалектные различия отмечаются как в области вокализма (система гласных звуков), так и в области консонантизма (система согласных звуков). Диалектные различия в области вокализма (от лат. vocаlis – "гласный") и консонантизма (от лат.consonans – "согласный") могут касаться: 1) состава фонем: двум фонемам одного говора соответствует одна фонема другого говора; 2) системы фонем: а) в одном говоре данные фонемы противопоставлены по одному дифференциальному признаку, а в другом говоре по другому; б) в одном говоре данная позиция является для ряда фонем сильной (в данной позиции эти фонемы различаются), а в другом говоре она слабая. В данной позиции происходит совпадение, нейтрализация этих фонем; 3) функциональной нагрузки фонем: одни и те же фонемы могут в своем составе иметь в одном говоре одну функцию, а в другом говоре – другую; 4) звукового облика фонем: одна и та же фонема в разных говорах может быть представлена разными звуками.

1.1 Ударный вокализм

Состав гласных фонем в разных русских говорах неодинаков. Сильной позицией, в которой различается наибольшее количество гласных фонем, является положение под ударением перед твердым согласным. В этой позиции в русском литературном языке и во многих русских говорах выделяется 6 гласных фонем: [и, ы, у, е, о, а].

В романе "Тихий Дон" наблюдается замена ударенного а на о после твердых согласных в определенном кругу глаголов и существительных: плочено, переплочено, зопил, плотим, заплотим, посодим, козак (гласный о произносится в окружении сонорных и заднеязычных).

Данная замена может и не происходить, так как в одних южнорусских говорах выступает [а], в других [о] (выбор говорящими ударенного гласного соответствовал его этимологии).

Возникло это диалектное различие выступает тогда, когда древнее неподвижное ударение на окончании в формах настоящего времени этих глаголов стало в части говоров заменяться подвижными ударение. Обусловлено было появление этой диалектной черты оканьем - совпадением [o] и [а] в первом предударном слоге в одном звуке. Когда в формах платишь, посадишь и др. ударение передвигалось на корень, говорящие должны были заменить предударный гласный [а] ударенным [а] или [o]. В одних случаях этот выбор ударенного гласного соответствовал его этимологии, в других случаях нет.

Целый ряд фактов указывает на то, что в слове есть "кушать" на месте гласного древнерусского языка – (ять) в говорах Дона произносится и (в литературном же языке – е): исть, доисть, поисть.

В словах доисть, поисть происходит выпадение [j] перед [и]. По месту образования [j] и [и] близки ([j] – среднеязычный, [и] –переднерядный). Поэтому происходит диссимилятивное выпадение [j] перед [и].

Отмечено несколько примеров произношения звука е в именах собственных в соответствии с и в литературном языке: Марея, Евдокея. В этих примерах происходит фонетическое изменение, которое можно назвать расширением.

Донские говоры знают результат изменения е в о(ё) в тех же условиях и примерно в том же объеме, которые закономерны для литературного языка в его разговорном виде. В романе говорят мутнехонек, печешь, вороненой, несет, кошелка, наперед, гудет, сурьезный, чижелый, щепоть, цаек, зажгешь, береза, но: дитё, намётом, нутрё, виё, синё, Вёшенской, подзёмки, клёклая, пэчонки.

Особую роль в системе фонем русских говоров играют фонемы |о| и |е|. В подавляющем большинстве говоров с исторической точки зрения представлен результат изменения е (из старых е и ь) в о в положении после мягкого согласного перед твердым, пережитого всеми русскими говорами приблизительно в XIII-XIV вв.

В этих говорах представлено следующее соотношение: [o] – после мягкого согласного перед твердым, [е] – после мягкого согласного перед мягким: сола – сельский, весолый – веселие. При строгом сохранении такого соотношения гласные [о] и [е] после мягкого согласного являются разновидностями одной фонемы |о|.

В подавляющем большинстве таких говоров в положении между мягкими согласными о появилось нефонетическим путем – в результате аналогии с положением перед твердым согласным: бероза – на берозе. Благодаря этому |о| и |е| стали различаться и в положении между мягкими согласными – слабое положение стало сильным.

Однако встречаются говоры, где отношения между фонемами |о| и |е| после мягких согласных носят иной характер. В них отсутствует результат изменения е в о. В этих говорах в положении после мягкого согласного перед твердым широта сферы употребления фонемы |е| расширена вместо |о|: свекла, котел, береза и т.п.

Говоры, отражающие такие отношения между фонемами [o] и [е], различаются между собой широтой и последовательностью сохранения этого явления. Наиболее широко распространены говоры, в которых [е] отмечается лишь в отдельных словах или ограничено пределами какой-либо морфологической категории. Эту особенность южнорусских говоров отразил Петр Ткаченко в своем словаре "Кубанский говор". В одних словах мы видим "сохранение" е без перехода в о в формах существительных, прилагательных и глаголов: балберка (с. 56), голеный (с. 79), джегнуть (с. 84), лещетки (с. 128), мухлевщик (с. 138), недотепный (с. 148), нескреба (с. 148), паленый (с. 161). Но в других словах отмечается переход е в о: байодыть (с. 56), бджжёлы (с. 59), ковтёба (с. 116), падёж (с. 161), пидстёбувать (с. 164), платёжка (с. 165), пенёк (с. 162), расхлёбувать (с. 181), сёрбать (с. 188), симидёрга (с. 189), тёпать (с. 199), хвалёвка (с. 209).

1.2 Безударный вокализм

Особенно сложны в русских говорах диалектные различия в области безударного вокализма. Здесь во всей яркости проявляется подчиненность системы очень сложном законам, понять и запомнить которые трудно иногда даже специалисту-лингвисту, а носитель диалекта справляется с ним и без всякого труда, так как это сущность его родного языка.

Значительное разнообразие безударного вокализма в русских говорах связано с различением разного количества гласных и качеством этих гласных в различных позициях.

Основными условиями, влияющими на количество и качество безударных гласных, являются те, с чем соседствуют эти гласные, и их положение по отношению к ударению. Так, на реализацию гласного влияет характер окружающих согласных: твердые они или мягкие, шипящие или нет, а также положение гласного в абсолютном начале слова (т.е. в неприкрытом начальном слоге) и в абсолютном конце слова (т.е. в конечном открытом слоге). Наибольшее число диалектных различий наблюдается в первом предударном слоге, есть особенности произношения гласных и в других безударных слогах.

Основными типами безударного вокализма являются оканье и аканье. Оканье – наиболее характерная черта северного наречия, аканье - южного наречия. Поэтому в романе Шолохова "Тихий Дон" повсеместно распространено аканье.

Аканье в широком смысле слова – это неразличение гласных фонем неверхнего подъема в безударных слогах. Аканье в узком смысле - неразличение [o] и [а] в безударном положении после твердых согласных при совпадении их в части позиций в звуке [а].

Есть два типа аканья: диссимилятивное и недиссимилятивное, или сильное. Диссимилятивное аканье распространено в западной части южного наречия и в Чухломском акающем острове Костромской области. Остальные акающие говоры и литературный язык характеризуются недиссимилятивным аканьем.

При недиссимилятивном, или сильном, аканье [о] и [а] совпадают в первом предударном слоге всегда в [а] (точнее в [а], в ином обозначении - [а^ъ], т.е. в звуке несколько более закрытом, чем ударный [а]).

При диссимилятивном аканье на месте [о] и [а] произносится в первом предударном слоге звук [а] или [ъ] в зависимости от того, какой гласный под ударением. Принцип диссимиляции заключается в том, что перед ударным гласным нижнего подъема не может быть гласный того же подъема: перед ударенным [а] произносится гласный среднего подъема [ъ], а перед гласным верхнего подъема произносится гласный нижнего подъема [а].

В "Тихом Доне" аканье испытывает влияние орфографии: [а] произносится вместо [о] орфографического. В речи персонажей проявляется недиссимилятивное, или сильное аканье: трава, заря, зараз, ражак, пагонычи, хахол, станишник, талокой, прашпекту, гани, гарбатый, грабельники, пагано, вараненой, стаишь, паслухать, атаман, канюшня, атец, дарогу и др.

В творчестве Шолохова (а именно в романе "Тихий Дон") встречается сильное аканье, но специфика самого говора состоит в том, что местным диалектам свойственно диссимилятивное аканье: въда, скъзали, сталы, латоха, пасабить, патрет, бальшую, нарошно, галодные, атлъмил, скарлатина, къзарма, вътагами, пълка, събакам, касу и др. Тип диссимилятивного на основе приведенных слов можно представить следующим образом.

В акающих говорах принцип неразличения гласных фонем неверного подъема в предударном слоге распространяется и на положение после мягкого согласного: [о-е-а] в этой позиции совпадают в одном звуке. Качество этого звука определяет тип предударного вокализма – еканье, иканье и яканье. Еканье и иканье встречается главным образом в среднерусских говорах. В XIX в. еканье было основной произносительной нормой литературного языка. С конца XIX в. в литературный язык стало проникать иканье, которое в настоящее время является основной нормой литературного языка. Оно почти вытеснило еканье. В Подонье отмечается яканье (именно на этой местности развертываются действия романа "Тихий Дон"). Яканье – тип безударного вокализма, при котором все гласные фонемы неверхнего подъема совпадают в первом предударном слоге после мягких согласных всегда перед твердыми и мягкими согласными в звуке [а]. Выделяются три основных типа яканья: сильное, умеренное и диссимилятивное. При сильном яканье в первом предударном слоге на месте гласных фонем ударного слога произносится всегда [а]. Умеренное яканье характеризуется зависимостью предударного гласного от качества следующего согласного: перед твердым согласным произносится [а], перед мягким согласным - [и] или [е]. При диссимилятивном яканье, которое отражено в романе "Тихий Дон", в первом предударном слоге после мягких согласных на месте этимологических а и е произносится а(орфографическая я) только перед ударенными гласными верхнего подъема (и, ы, у), перед всеми же другими ударенными гласными (а, о, "о, е) звучит и: взялись, кряхтел, мясистая.

1.3 Начало слова

В начале слова встречаются разнообразные явления. Они представляют собой результат происходивших фонетических изменений. Прежде всего отмечается выпадение гласного звука [и] перед сочетанием согласных: звестный, звиняйте, спортил. Слово осьмнадцатая передается в речи героев в своей древнерусской форме. Современный русский литературный язык знает нынешнюю его форму –восемнадцатая, т.е. в ходе исторического развития языка появляется протеза [в]. Это второй тип фонетических изменений. Обычно согласный [в] появляется перед огубленными гласными.

В языке "Тихого Дона" протеза [в] встречается довольно часто в качестве примеров следующие слова: вусы, вострая, превострая.

1.4 Консонантизм

Рзаличия, наблюдаемые по говорам в отношении согласных, могут быть такими же, как и для гласных: 1) это различия в составе фонем (двум фонема и одного говора могут соответствовать одна фонема другого говора);2) различия звукового облика фонем (одна и та же форма в сильной позиции может быть представлена в различных говорах разными звуками); 3) различиям в позиционных возможностях и изменениях фонем (одни и те же фонемы в одной и той же позиции могут подвергаться различным изменениям в разных говорах).

Одна из наиболее ярких особенностей южнорусского наречия - произношение звонкого щелевого заднеязычного звука [] в соответствии с севернорусским и среднерусским [г]. По словам, имеющим [] в романе М.А. Шолохова можно отнести такие: голова, круглый, глазюки, стригеть, гляди, греха, гони, глубе, грохочущий, глыбица, голоса, горелой, голощечины, луг, горбатый, гнал, губы, гутарют, где, гребень, генерал, гололедицы, грабельники.

В некоторых западных южнорусских говорах в соответствии с [] произносится звук [h], более типичный для украинского и белорусского языка. В отличие от [], который образуется в результате сближения задней части спинки языка с мягким небом, [h] образуется при сближении корня языка с задней стенкой глотки. Это глоточный, или фарингальный, звонкий щелевой согласный.

В русских говорах наблюдется большое разнообразие звуков, употребляющихся в соответствии с исконными ц и ч. Основные различия между диалектными системами по употреблению этих звуков сводятся к трем типам: 1) различению двух аффрикат, 2) совпадению их в одной аффрикате, 3) отсутствию аффрикат.

В романе "Тихий Дон" представлена система с неразличением аффрикат, произношением на их месте одной аффрикаты. Это явление называется цоканьем. Наиболее древний тип этого явления – мягкое цоканье. Оно заключается в том, что на месте ц и ч произносится мягкий [ц].

Мягкое цоканье было свойственно древнему новгородскому диалекту и землям, колонизированным новгородцами. Впоследствии мягкое цоканье на некоторых территориях претерпевало изменения, которые отражают современные говоры.

На окраинах ареола мягкого цоканья возникает твердое цоканье в результате отвердения аффрикаты. В произведении Шолохова имеются такие слова: цаек, покрепце, целовеку, таврицанского, конецно, насцет, цто, Полицка, цестное, бесцинство, мальцик. Судя по их написанию в романе, в донских говорах представлено твердое цоканье.

Четко вырисовывается ряд звуковых особенностей донских говоров в произношении долгого твердого шипящего ш. В одних словах он выступает на месте литературного щ (тулупишше, кровишши, шшупал, пошшупал), а в других этот является результатом прогрессивной ассимиляции (пропастишша). Оба типа произношения характеризуют южнорусское наречие в целом. Отличными от него являются говоры, где переднеязычные шипящие, представленные долгими шипящими фрикативными согласными, относятся к мягким.

В стречаются в романе и результаты диссимиляции согласных. В местных говорах более последовательно, чем в литературном языке, произошло изменение сочетания чн в [шн]. Здесь перед смычным [н] аффриката утратила смычку и превратилась в щелевой звук. Произношение [шн], [шн] отмечается в словах ежевишная, станишного, станишник, яишником, кринишная, шапошному, буднишние, кулашник, нарошно, давнишняя, Ильинишна, горнишную.

2. Морфологические диалектизмы

Грамматический строй русских говоров отличается значительным единством. В морфологии это единство проявляется прежде всего в том, что всем говорам свойственны одни и те же части речи, которые характеризуются в основном одними и теми же категориями. Но некоторые различия есть и в самих грамматических категориях.

Диалектные различия в морфологии касаются, главным образом, внешней стороны грамматических форм, т.е. тех грамматических средств, которыми выражены грамматические значения.

Основным средством выражения грамматических значений в русском языке являются аффиксы. Диалектные различия касаются прежде всего словоизменительных аффиксов. Эти различия могут быть сведены к нескольким типам:

1. Различия в наборе аффиксов, которыми выражается определенный комплекс грамматических значений. Многие грамматические формы, образуются при помощи аффиксов, которые находятся в отношениях дополнительного распределения, т.е. каждому из аффиксов соответствует свой класс основ, в результате чего эти аффиксы взаимозаменяют друг друга в разных классах слов и взаимоисключают в одном классе.

2. Различным может быть распределение аффиксов по классам основ в тех случаях, когда набор аффиксов, находящихся в отношениях дополнительного распределения, одинаков для всех говоров.

3. Различным может быть фонемный состав одних и тех же аффиксов. Таковы окончания –ов и –ох в родительном падеже множественного числа существительных, окончания –от, -от, -ет и –ет в третьем лице единственного числа глаголов.

Различия в фонемном составе окончаний в русском языке многочисленны и касаются всех частей речи, в особенности глагола и прилагательного. Различия же в количестве и распределении синонимичных окончаний в большей мере характеризуют словоизменение существительных, но в меньшей мере словоизменение глаголов и прилагательных.

2.1 Имя существительное

Категория рода. Всем именам существительным в русском языке присущи категории рода и падежа. Диалектные различия в категории рода связаны в основном с явлениями, которые часто рассматриваются в литературе как утрата среднего рода. В одних говорах наблюдается сужение класса имен существительных среднего рода за счет расширения класса женского рода, а в других за счет мужского рода или обоих классов существительных как мужского, так и женского рода. Первое явление более характерно для акающих говоров и особенно для говоров к юго-востоку от Москвы. Второе менее четко локализовано. Наблюдается оно, например, в ряде говоров к западу от Москвы, а также на некоторых территориях, где русское население граничит с нерусским, например, в Приуралье. Однако полной утраты среднего рода не происходит. Представление об утрате среднего рода в южнорусских говорах преувеличено.

Каждому говору присущи по меньшей мере шесть падежей, известных из школьной грамматики. Но ни одна конкретная падежная парадигма (т.е. ряд словоформ, различающихся только по признаку падежа) не содержит соответствующего количества разных форм. Та или иная часть падежей в любой из этих парадигм имеет омонимичные окончания.

Совпадение падежных окончаний (омонимия падежных форм) может характеризовать и более крупные классы словоформ, выпадающие за пределы одной части речи. Некоторые падежные совпадения имеют место у любого имени при определенных показателях рода, числа и одушевленности-неодушевленности. Так, во всех русских говорах, как и в литературном языке, всегда омонимичны: 1) именительный и винительный падеж всех неодушевленных имен мужского рода; 2) именительный и винительный падеж неодушевленных имен во множественном числе; 3) родительный и винительный падеж одушевленных имен мужского рода; 4) родительный и винительный падеж одушевленных имен во множественном числе.

Именительный и винительный падеж среднего рода, всегда совпадающие в литературном языке, в говорах совпадают не всегда.

Категория падежа. Типы склонения существительных единственного числа в диалектном языке так же, как и в литературном, связаны с родом существительных, причем этот принцип связи (подобно литературному языку) реализуется непоследовательно. По говорам наблюдается большая или меньшая последовательность проявления этой связи, не одинаковы и конкретные отклонения от нее.

Необходимо различать основные (или регулярные) типы, охватывающие крупные и открытые (т.е. неограниченно пополняющиеся) классы слов, и нерегулярные типы, к которым относятся отдельные слова или закрытые (непополняющиеся) классы слов.

Основные типы склонения в диалектном языке те же, что и в литературном. Все они имеются в любом говоре, но наборы окончаний каждого типа склонения и соотношение склонений друг с другом по говорам различаются.

К нерегулярным типам склонения могут относиться в говорах существительные на мя (имя, семя и др.), мать (мати), дочь (дочи), а также свекры. Но каждый из этих типов выделяется только в части говоров. В других говорах эти существительные входят в один из основных типов склонения на основании их принадлежности к определенному грамматическому роду.

Диалектные различия в распределении существительных между типами склонения создаются не только за счет утраты нерегулярных типов склонения. К разным типам склонения относятся в говорах и некоторые другие группы существительных.

II склонение. Ко II склонению относятся существительные мужского рода, за исключением существительных на а, состав которых в говорах неоднороден, и существительные среднего рода.

Диалектные различия во II склонении касаются форм родительного и предложного падежей. В родительном падеже существительные II склонения имеют окончания а или у. Оба окончания известны во всех говорах, но их соотношение не одинаково: в одних говорах оно близко сложившемуся в литературном языке, в других – сфера окончания у шире, чем в литературном языке. Это различие связано, во-первых, с синтаксическими условиями, в которых употребляется родительный падеж на у, а во-вторых, с кругом существительных, у которых возможно окончание у.

В романе "Тихий Дон" есть синтаксические конструкции с различными предлогами, требующими родительного падежа в предложных конструкциях. Причем предлоги могут быть разными: ни сну тебе, ни покою, с пару зашлись, до лесу доходит, от лесу будем зачинать, с этого краю, с флангу, с вечеру, для сугреву, с вечеру не курил.

Но в произведении, как в части говоров, употребление формы на –у не ограничивается этим синтаксическим условием: глотнет ветру, духу не переведу, никакого уговору, льду бы надо, гвардейского росту, немецкого роду, шуму заводить нечего, кусочек воску.

Появление окончания у в этих синтаксических условиях связано и с определенным кругом существительных. Так, во многих говорах окончание у в родительном падеже бывает только у неодушевленных существительных мужского рода. Чаще это встречается у существительных с ударением на основе (см. примеры, приведенные выше). Но в некоторых говорах, преимущественно южных (что нашло отражение и в романе), отличается у существительных с ударением на окончании: из хворосту, дай огню, на базу.

Изредка, главным образом в южных говорах у наблюдается не только у существительных мужского рода, но и у существительных среднего рода. Такие примеры имеются и в романе "Тихий Дон". На этот случай можно привести такие примеры: без делу, терпенью не хватает.

Предложный падеж во II склонении имеет окончания е, и, и у. Окончания е и у есть во всех говорах, но распределяются в них по-разному, а и известно лишь в части говоров северо-западных и юго-западных областей. В романе мы нашли такие слова с окончанием у в предложном падеже: на императорском смотру, в горю.

Утрата грамматической категории среднего рода не находит в произведении большого места: какая оружия пошла, новая платья. Обычно вместо среднего рода существительные употребляются в форме женского.

Характеризуя трансформацию имен существительных среднего рода в женский, следует обратить внимание на следующее обстоятельство. Лишь немногие существительные среднего рода формально обнаруживают переход в категорию женского рода. В основном это существительные, имеющие устойчивое ударение на основе.

III склонение. Диалектные различия в III склонении определяются в основном степенью его сближения с I склонением, что вызвано тенденцией к объединению склонения существительных женского рода. Эти различия затрагивают дательный, предложный, творительный падежи, а также, хотя и в значительно меньшей степени, винительный падеж.

В дательном и предложном падежах III склонение имеет окончание –и (как и в родительном падеже) или окончание е. Можно привести примеры из романа: весь в грязе, лоб-то в крове, к лошаде. Окончание е появилось под влиянием I склонения. Наиболее распространено окончание е в вологодских и части кировских говоров, в восточной части южного наречия и примыкающих к ней среднерусских говорах. При этом по отношению к говорам южного наречия и акающим среднерусским говорам речь может идти только о тех существительных III склонения, которые имеют в данной форме ударение на окончании.

В винительном падеже нулевое окончание в III склонении является в одних говорах единственным. В юго-восточной диалектной зоне наряду с ним в качестве факультативного варианта употребляется окончание у. В романе есть примеры к этому типу: церкву выстрою, выстирать шалю.

Множественное число. В склонении существительных множественного числа не выделяются такие четко отграниченные друг от друга типы, как в единственном числе. Поэтому целесообразно рассматривать падежные формы множественного числа всех существительных вместе.

Из окончаний именительного падежа и(-ы), -а, -е, известных в русском языке, только окончание и(-ы) и а имеются во всех говорах.

Во многих говорах, особенно южнорусских, окончание а известно не только у существительных мужского и среднего рода (какие сена, лагеря, платья), но так же и у существительных женского рода, преимущественно с основой на мягкий согласный. В романе "Тихий Дон" находим такие примеры: за уголья, лошадя, деревня.

Как известно, в литературном языке существительные в родительном падеже множественного числа имеют различные окончания: для существительных мужского рода продуктивны окончания ов(-ев), для существительных женского рода – нулевое окончание для существительных среднего рода – также нулевое окончание. В донских говорах для существительных всех родов продуктивным является окончание ов(-ев). Это нашло отражение в романе Шолохова. В романе Шолохова окончание ов(-ев) присоединяется к существительным разных родов: мужской род: угольев, всех друзев-товарищев, цыганев; женский род: ста тысячев, глупостев. В литературном языке ему в одних существительных, причем они могут относиться как мужскому, так и женскому роду, соответствует окончание ей: углей, всех друзей-товарищей (мужской род), глупостей (женский род) и в других - . Последнее окончание характерно для существительных мужского (цыган) и женского (тысяч) рода.

2.2 Прилагательные и неличные местоимения

Прилагательные и неличные местоимения имеют общие формы словоизменения (формы рода, числа, падежа, одушевленности-неодушевленности) и общие черты в их конкретном выражении: во многих формах имеют одинаковые окончания (ср.: злово и тово, ково) или окончания, содержащие общие элементы (ср.: молод-айа и одн-а, т-а). Это позволяет рассматривать прилагательные и неличные местоимения с морфологической точки зрения как один класс, состоящий из ряда подклассов. При этом прилагательные (к ним также по типу склонения относятся местоимения какой, такой, другой, иной, самый, всякий, ихний, каждый) относятся к неличным местоимениям как регулярный открытый класс к нерегулярным закрытым.

Диалектное варьирование в склонении прилагательных очень велико. Почти каждая падежная форма имеет диалектные варианты, иногда различающиеся по двум или более признакам.

Различия, касающиеся только отдельных форм, могут быть связаны с построением отдельных участков всей парадигмы прилагательных (подпарадигм), т.е. с построением парадигмы форм определенного грамматического рода или числа; могут затрагивать формы разных подпарадигм, имеющих какие-то общие признаки.

При рассмотрении различий, касающихся отдельных форм в романе "Тихий Дон", следует остановиться на формах родительного и предложного падежей единственного числа мужского и среднего рода и на форме винительного падежа единственного числа женского рода.

В родительном падеже мужского и среднего рода прилагательные имеют окончание ово или ова- и ог. В романе встречаются примеры: воробьиного щавлю, атаманова сынка, Митькиного жеребца.

Двусложным окончаниям с интервокальной фонемой [j] разных подпарадигм (-аja, -ojo и т.п.) в части говоров соответствуют односложные окончания. В романе это а и у в именительном и винительном падежах женского рода: бела рыбица, всяка вещь, нову избу. Также отмечается и(-ы) в тех же падежах множественного числа: студены ключи, сычины выголоски, светлы ночи.

Такие окончания называются стяженными, т.е. возникшими в результате стяжения - утраты интервокального [j] и последующего слияния гласных.

Возможно, что стяжение было не единственной причиной возникновения односложных окончаний в указанных формах прилагательных. Известную роль могло сыграть и влияние других имен (существительных и местоимений), у которых в соответствующих формах имеются односложные окончания.

Склонение неличных местоимений отличается неоднородностью. Почти каждое местоимение, если учитывать все диалектные варианты его склонения, представляют собой особую разновидность. При этом набор различительных элементов в падежных формах одинаков для всех неличных местоимений, но их распределение по отдельным лексемам создает множество вариантов отдельных парадигм.

Указательные местоимения. Повсеместны формы этот, эта, это, эти. Они указывают на ближайший предмет приведем примеры из романа: с этого краю, эту полчок, через эту молитву.

При указании на отдаленный предмет в романе используются формы энтот, энта, энти: энтой, Карши, энти дома, энти хутора. Эти формы, содержащие в себе эпентезу н, распространены во всех донских гвоврах.

Притяжательные местоимения. Заслуживают внимания притяжательное местоимение множественного числа их. Оно, подобно другим притяжательным местоимениям, вопреки литературной норме, изменяется по числам, родам и падежам, согласуясь с существительными, выражающими предмет или лицо, которое принадлежит или которым обладают. В "Тихом Доне" часто встречается форма ихний: за ихнюю Наталью, ихний казак. Как видно, притяжательные местоимения образовались путем присоединения к личному местоимению в родительном падеже множественного числа суффикса прилагательного н-.

2.3 Глагол

Классы глаголов, выделяемые по соотношению у них основы прошедшего и основы настоящего времени, называются формообразовательными разрядами (или просто разрядами) глаголов, поскольку именно с ними связано образование всей совокупности форм каждого глагола. От основы прошедшего времени, как правило, образуются формы инфинитива; от основы настоящего времени – личные формы глагола и формы повелительного наклонения (см. ниже).

По образованию глагольных основ говоры и литературный язык очень близки. Различия затрагивают сравнительно небольшие группы глаголов или даже отдельные глаголы, но все они имеют яркую диалектную окраску. Часть из них архаизмы, утраченные литературным языком, другие – результат специфических для говоров образований по аналогии. Кроме того, различия в основах глаголов отражаются на образующихся от них формах.

Инфинитив. Формы инфинитива в романе Шолохова "Тихий Дон" представлены моделями: 1) с конечной морфемой сти с вариантом -сть: гресть кто будет, правду блюсть; несть воду; 2) после гласных и согласных ть: давай вылазить.

Глагол идти в донских говорах повсеместно известен в варианте итить (без долгого затвора в основе), соответствующим образом оформляются и производные. Такие инфинитивные формы встречаются в произведении Шолохова: могет в землю уйтить, велю уйтить, разрешите взойтить, идтить надо, перед тем как прийтить, идтить на Москву, из смертного боя целым выйтить, отойтить нельзя.

Личные формы глагола. Как и в литературном языке, большая часть глаголов во всех говорах распределяется между I и II спряжениями. Эти два спряжения различаются во всех говорах у глаголов с ударными окончаниями.

У глаголов с безударными окончаниями эти два спряжения в части говоров (в основном южнорусских) не различаются. Это во многом определяется фонетикой говоров, а именно совпадением в заударной позиции [о] и [и] или [е] и [и], - т.е. тех гласных фонем, которыми различаются окончания I и II спряжений в формах второго и третьего лица единственного числа, первого и второго лица множественного числа.

В "Тихом Доне" отмечается явление, когда глаголы исконно II спряжения с безударными окончаниями в форме третьего лица множественного числа повсеместно имеют окончание ут: как мужей проводют, они увидют, кони в косилке ходют, скоро объездют, ездют тут, гутарют в деревне, никак не разделют, соль возют. Эти глаголы имеют окончания, характерные для глаголов I спряжении, называются глаголами общего спряжения.

Возвратные формы глагола. Формы залога, выражающие отношения между субъектом и объектом действия, тесно связаны с переходностью и непереходностью глаголов. Морфологическим средством выражения непереходности глаголов служит постфикс ся.

В романе возвратная глагольная частица известна в вариантах с(-сь), -ся, связанных с изменением согласного с по твердости-мягкости, с наличием или отсутствием гласного).

Отсутствие гласного в возвратном постфиксе, как и в литературном языке, известно только в положении постфикса после гласного. Это явление представлено в романе повсеместно. Однако в "Тихом Доне" в этом же положении встречаются и формы, сохраняющие гласную фонему: а я с чем остануся, вчера нашлася.

В формах третьего лица единственного и множественного числа и инфинитива после т твердого звучит, по-видимому, ца: придется рано ль поздно ль, гости садятся.

Повелительное наклонение. Заслуживают быть отмеченными образования второго лица императива следующих глаголов: а все ж там не смеись, расставаться не боись, поспись моя чадунюшка, поскорей стряпайся, поди простись.

2.4 Наречие

Диалектные особенности в области наречий в романе Шолохова "Тихий Дон" не имеют широкого распространения, нежели особенности в других частях речи (имя существительное, прилагательное, глагол). В произведении встречаются наречия, свойственные литературному языку: стоит боком, ты потихоньку, обхватил его поперек, верхом едем, разделить человека надвое.

Отличия же диалектов в области наречий касаются состава употребляющихся форм, их функционирования, способов образования.

Так, в словосочетании телешами едем наречие употребляется в форме творительного падежа. Вероятнее всего, в литературном языке ему подходит форма на телеге (т.е. в форме предложного падежа).

В романе используются слова с суффиксами и- (в литературном языке они имеют соответствующий суффикс ом-): пешки не могешь ходить, верхи бегет. Донской говор, как и другие многочисленные группы говоров, сохранил отпечаток старославянского языка: в речи носителей говора встречаются слова, формы этих слов в их первоначальном виде.

Шолохов использует наречия в их древнем варианте: останусь навовсе (имеется префике на-, отсутствующий в литературном языке). Возможно, здесь оно создано по аналогии с наречием насовсем.

3. Лексические диалектизмы

Говоры русского языка характеризуются значительным единством словарного состава и наличием известного количества различающихся лексических единиц. Всю лексику говоров русского языка можно разделить на три группы. Первую группу составляют собственно диалектные, или областные слова. Это лексические единицы, имеющие ограниченную территорию распространения и не входящие ни в одну из общерусских форм языка. Вторая группа представлена словами, ограниченными в своем территориальном распространении, но входящими в словарный состав литературного языка либо городского просторечия. К третьей группе относится лексика, не имеющая территориальных ограничений и также входящая в словарный состав литературного языка и просторечия.

Лексические единицы – разные слова и варианты одного слова – могут различаться между собой звуковой формой или значением. Разные слова и варианты одного слова, имеющие в разных говорах одно и то же значение, составляют диалектное различие плана выражения или лексическое диалектное различие. Это так называемые собственно-лексические диалектизмы.

Различаться по говорам могут и значения, соответствующие одной звуковой форме. Такое различие называется диалектным различием плана содержания, или семантическим диалектным различием. Это лексико-семантические диалектизмы.

3.1 Собственно-лексические диалектизмы

О лексических диалектизмах можно сказать то же, что и о фонетических и грамматических особенностях говора. Они становятся необходимой, характерной принадлежностью языка произведения.

В романе Шолохова часто употребляются типичные для донского говора слова кубыть, мабуть "может быть", зараз "сейчас", ажник "даже", дюже "очень", нехай "пусть, пускай", трошки "немного". Эти слова встречаются в речи всех персонажей - казаков.

Повсеместное распространение в романе получают и такие лексические диалектизмы, которые характеризуют деятельность человека с разных сторон. Причем значения диалектизмов, использованных М.Шолоховым, здесь и в последующем изложении определены главным образом по "Толковому словарю живого великорусского языка" В. Даля.

бухнуть "глухо ударять во что-либо" (Даль, I: 146): бухнул по воде омахом охотящийся на мелочь сом (с. 36),

бузовать "шибко, жадно пить, тянуть, гласить" (Даль, I: 137): Зачали бузовать прямо с темечка (с. 49),

баглайничать "бездельничать, вести беспорядочный образ жизни" (Даль, I: 35): …Нечего баглайничать (с. 122),

втолочь "втиснуть" (Даль, I: 273): бабу твою в землю втолочим. (с. 25),

ворохнуться "пошевелиться" (Даль, I: 245): до Черкасского не ворохнется (с. 37),

взмыкивать (взмыкаться) "всплакаться, закручиниться" (Даль, I: 199):он лишь глухо взмыкивал (с. 172),

вертаться "возвращаться, поворачивать обратно" (Филин, IV: 181): братцы вертайтесь (c. 276),

выпорожнить "выложить, высыпать" (Даль, I: 307): кому куда выпорожнить? (341),

гутарить "говорить, беседовать, разговаривать" (Даль, I: 411): гутарили про него по хутору чудное (с. 24),

гулевой "свободный" (Даль, I: 406): с полдесятины гулевой земли (с. 26),

гольный "голый, бедный" (Даль, I: 371): а со степи – гольный донник (с. 144),

говеть "поститься, ничего не есть" (Даль, I: 304): дед Гришка говел на четвертой неделе (с. 181),

гуртоваться "собираться, объединяться" (Даль, I: 409): гуртоваться парни (с. 186),

жменя "горсть чего, рученька" (Даль, I: 546):возьму бороду в жменю (с. 156),

жидковатый "нетвердый, слабый, бессильный" (Даль, I: 541): жидковат ты был (с. 201),

захолонуть "застыть, похолодеть" (Даль, I: 541): так и захолонуло во мне (с. 25),

забастовать "взять под стражу" (Филин, IV: 213): а что, атаман, не забастует нос (с. 49),

захряснуть "затвердеть" (Даль, I: 661): земля – чисто каменная, захрясла от давности (c. 49),

забурунный "ветреный" (Даль, I: 556): ты, забурунный, чего прибег? (с. 54),

загогулина "закорючина, покляпость" (Даль, I: 569): в цветочных загогулинах (с. 133),

забрухать "забодать, забутаскать" (Даль, I: 555): забрухает он тебя (с. 173),

заважить "взвесить" (Даль, I: 557): сколько заважил на весах? (с. 216),

истухать "потухать вовсе, перестать гореть" (Даль, II: 63): пока истухала заря (c. 24),

издохнуть "умирать" (Даль, II: 21): вскоре издохла (с. 25),

игрища "народные сборища, сходбища для забавы" (Даль, II: 7): прикрыть все игрища (с. 30),

избочить "покривить, искривить, наклонить" (Даль, II: 12): избочив голову долго гладил (с. 172),

кохаться "любить" (Даль, II: 180): взяли мы тебя не кохаться да не вылеживаться (с. 51),

кликать "звать, требовать голосом кого, куда-либо" (Даль, II: 118): кличь дочерю (с. 80),

кобарга "горсть, пригоршня" (Даль, II: 126): грыз куриную кобаргу (с. 104),

кизяк "сухой навоз, резанный, формованный в кирпич, для топлива" (Даль, II: 107): наколол кизяков (с. 122),

клеклый "сухой и твердый" (Даль, II: 116): земля как хрящ, до бесконца краю клеклая (с. 186),

клехтать "бурлить, клокотать" (Даль, II: 118): вода клехтала у грядушки сохей"),

кургашек "сурчина" (Даль, II: 221): волк выскочил на кургашек (с. 191),

канунный "пища, благословенная священником" (Даль, II: 85): затхлым канунным медом (с. 196),

караковый "темногнедой, почти вороной с подпалинами желтизной на морде и в поту" (Даль, II: 90): под уланами были караковые лошади (с. 297),

квелый "хилый, слабый, болезненный" (Даль, II: 104): квелый вроде хворый (с. 300),

леденистый "полумерзлый, ледяной" (Даль, II: 244): дюже леденистая ты (с. 131),

магарыч "угощенье, при сделках и продажах, род взятки" (Даль, II: 288): а магарыч (с. 31),

мусолить "сосать, жвакать, пачкать слюною" (Даль, II: 361): мусолили три вечера (с. 155),

насупониться "хмуриться, морщиться" (Даль, II: 478): что насупонился-то? (с. 101),

наглядать "надзирать, наблюдать" (Даль, II: 393): наглядай за моими быками (с. 154),

назябнуть "мерзнуть, остывать" (Даль, II: 418): назяб ить, небось (с. 209),

навовсе "насовсем" (Даль, II: 386): останусь навовсе у вас (с. 221),

осерчать "сердиться, негодовать" (Даль, II: 696): случилось как-то на пахоте на быка осерчать (31),

отбанить "отмывать, отстирывать" (Филин, XXIV: 210): за неделю не отбанила (с. 32),

осовелый "ошалевший" (Даль, II: 701): осовелый от тряски и езды (с. 135),

отменитый "особенный" (Даль, II: 738): ноне казак совсем отменитый (с. 147),

обрехать "обмануть" (Даль, II: 615): любого обрешешь (с. 185),

очунеться "прийти в себя" (Даль, II: 777): доразу очунеется (с. 198),

окомелок "остаток" (Даль, II: 666): жевал обгрызенный окомелок усины (с. 203),

отпрядывать "отскакивать" (Даль, II: 748): как молот отпрядывает от ковадла (с. 257),

охолонуться "освежиться в воде" (Филин, XXIV: 173): давай охолонемся (с. 285),

ослобонить "освободить" (Даль, II: 669): ослобоните, братушки (с. 317),

пригородить "присоединять огораживая" (Даль, III: 408): пригородил базы для скотины (с. 23),

перервать "разорвать пополам или на части" (Даль, III: 79: в стогу - перервать можно (с. 24),

порожний "пустой" (Даль, III: 319): вышел с порожними руками Григорий (с. 35),

покликать "позвать" (Даль, III: 297): либо ночевать покликала (с. 57),

присяга "кислое молоко" (Даль, III: 490): сало и казачье присяга (с. 59),

повечерять "поужинать" (Даль, III: 143): повечеряешь, а после постереги быков (с. 60),

пособить "помочь" (Даль, III: 340): он нам пособит (с. 68),

провед "провожанье" (Даль, III: 470): на провед зашел (с. 96),

посолонцевать "посолить" (Даль, III: 333): рыбки посолонцевать неплохо (с. 122),

приневолить "принуждать, заставлять силою" (Даль, III: 429): приневолил ее (с. 126),

перегул "отдых земли от вспашки" (Даль, III: 46): под глухой перегул (с. 132),

попас "покормить дорогой на подножном корму" (Даль, III: 297): в старину до рождества в попасе (с. 144),

переказать "показать многое" (Даль, III: 56): перекажи Аксинье (с. 164),

примолвить "приласкать" (Даль, III: 426): примолвила, что ль его (с. 180),

придакивать "поддакнуть" (Даль, III: 410): придакивая, жевал (203),

поденно "суточно" (Даль, III: 192): ноневшихся поденно (с. 204),

починать "положить гену наголо" (Даль, III: 370): старая кобыла починает (с. 223),

прилабуниться "подбираться лаской" (Даль, III: 421): а он тем часом к снохе прилабунится (с. 234),

перегодить "повременить, переждать" (Даль, III: 44): перегодим жару (с. 240),

плям "запачканное место на чем-либо, пятно" (Даль, III: 133): у Федотки и плям хорош (с. 263),

провздеть "продеть" (Даль, III: 471): руку мне потихоньку под мышки провздел (с. 333),

разуметь "понимать, постигать" (Даль, IV: 53): не разумеешь,- молчи! (с. 42),

расхлебенить "раскрыть" (Даль, IV: 81): Петро расхлебенил ворота (с. 65),

расчаливать "развязать, отвязать" (Даль, IV: 83): а это кто прикладок…расчал? (с. 151),

рудый "рыжий, рыжебурый" (Даль, IV: 108): рудое трупно (с. 164),

сладиться "согласиться, условиться" (Даль, IV: 217): сладимся, нечего впустую брехать (с. 31),

свиристеть "свистеть" (Даль, IV: 150): в ендове свиристела турчелка (с. 59),

сизеть "становиться, делаться" (Даль, IV: 173): небо по-осеннему сизело (с. 69),

сипеть "издавать хриплые звуки" (Даль, IV: 187): сипел ветер (с. 164),

смануть "солгать, соврать, обмануть" (Даль, IV: 231): сманул чужую жену (с. 200),

сполохнуть "встревожить, внезапно испугать" (Даль, IV: 295): сполох! (с. 241),

сбатовать "связать" (Даль, IV: 140): за что его сбатовали? (243),

спопашишься "спохватиться или догадаться" (Даль, IV: 295): после спопашишься, да поздно (с. 256),

сагайдак "лук и колган со стрелами" (Даль, IV: 127): воевать шли да с сагайдаками (с. 257),

тавро "клеймо, знак, метка" (Даль, IV: 385): тавро выжег (с. 61),

торопко "скоро, поспешно" (Даль, IV: 420): или торопко шла (с. 165),

упредить "предупредить" (Даль, IV: 504): хотел упредить (с. 65),

хворой "больной" (Даль, IV: 545): я не хворая баба была (с. 202),

хист "ловкость" (Даль, IV: 548): хисту у них не хватит (с. 208),

чижелый "тяжелый" (Даль, IV: 567): дух там чижелый от горелого угля (с. 68),

чмыкать "чмокать, чвакать" (Даль, IV: 615): чмыкая носом (с. 270),

шатануть "трясти" (Даль, IV: 623): мы ноне шатанем рыб (с. 42)),

шматочка "кусок, ломоть" (Даль, IV: 640): искромсанные шматочки (с. 172),

яловый "не давшая еще приплоду" (Даль, IV: 652): яловая оказалась (с. 204).

3.2 Лексикосемантические диалектизмы

Вводятся в речь персонажей "Тихого Дона" и семантические диалектизмы:

бродить "ловить бреднем, идучи водою и волоча его на плечах за собою" (Даль, I: 128): пойдешь с нами бродить? (с. 42),

выгуливаться "прогулять цветное время" (Даль, I: 286): у нас девки глаже ее выгуливаются (с. 24),

мотать "колебаться, болтаться, суетиться" (Даль, I: 350): она и так днем мотает (с. 130),

подцепить "присвоить себе" (Даль, I: 215): должно, буднишние его подцепила (с. 24),

наказать "приказать, велеть" (Даль, I: 467): наказали Гришке, чтобы пришел нынче (с. 113),

Следует отметить, что, работая над лексикосемантическими диалектизмами, мы сравнивали слова донского говора со значениями соответствующих слов литературного языка.

4. Синтаксические диалектизмы

Синтаксический строй русского языка в его говорах характеризуется еще большим единством, чем его морфологический и фонетический строй. Удельный вес элементов различительных, частных в синтаксисе весьма невелик. Из тех синтаксических элементов, которые функционируют в русских говорах (модели словосочетаний, структурные схемы простых предложений, средства связи предложений друг с другом и т.д.), одни известны всем говорам, другие только их части – за счет последних и создаются диалектные синтаксические различия.

Синтаксические структуры, общие для всех говоров, не являются собственно диалектными. Они свойственны также в большей или меньшей мере и территориально не варьирующимся разновидностям языка – литературному языку и просторечию. Составляющие эту группу синтаксические структуры, в свою очередь, делятся на две части в зависимости от того, ограничено ли их функционирование в литературном языке определенными стилистическими рамками, в частности разговорным стилем, или они присущи русскому языку в целом – всем его не только территориальным, но и стилистическим разновидностям. Стилистическая дифференциация более существенно и отчетливо сказывается при построении предложений.

4.1 Словосочетание

Среди моделей (структуры образцов), по которым строятся функционирующие в говорах словосочетания, основную часть составляют общерусские. К их числу относятся все модели словосочетаний, организованных на основе таких видов синтаксической связи, как согласование и примыкание и большинство моделей словосочетаний, в которых главная и зависимая часть соединяются при помощи управления.

В числе моделей, по которым словосочетания могут быть образованы, имеются как предложные, так и беспредложные. Различия в области предложных словосочетаний иногда основаны на различиях лексических: в части говоров употребляются такие предлоги, которые другим говорам и литературному языку неизвестны. Рассмотрим некоторые типы словосочетаний, образующихся на основе моделей, которые действуют в донских говорах и которые передаются в речи героев романа "Тихий Дон".

Для выражения круга синтаксических отношений, передаваемых в литературном языке совокупностью конструкций с предлогом в, употребляются конструкции с предлогом на или без предлога: поехала на гости к Мохову (с. 53), позапрошлый год в Каменскую на суд вызывали (с. 241), тебе лагери идти (с. 302).

4.2 Предложение

Простое предложение. Состав структурных схем простых предложений в основной своей части является общим для всех русских говоров. На основе диалектных схем образуются по преимуществу предложения односоставные и такие двусоставные, где сказуемое выражено неизменяемым словом (наречием, неизменяемой причастной или деепричастной формой). Как общерусские, так и диалектные структурные схемы простых предложений могут различаться по говорам лексико-грамматическим наполнением своих компонентов и семантическими возможностями образованных на их основе предложений.

В языке действующих лиц романа "Тихий Дон" автор передает особенности образования и предложений (синтаксические диалектизмы). Для диалекта обычно употребление в роли сказуемого со связкой быть или другими связками прилагательных и причастий в полной форме (а не краткой, обычной для литературного языка): "Лишь бы казаки были целые" (с. 57), " батяня будет довольный" (с. 138), "лозунг был выкинутый" (с. 215).

Сложное предложение. Сложное предложение – такое звено синтаксической системы, где территориальные различия в русском языке, видимо, минимальны, но где говоры довольно значительно отличаются от литературной разговорной речи и где любая звучащая речь (как диалектная, так и литературная) максимально противопоставлена кодифицированному языку в его письменной форме. Имеющиеся здесь различия можно разделить на две основные группы: 1) сложные предложения определенной структуры оказываются характерными либо только для говоров, либо только для литературного языка; 2) сложные предложения определенной структуры имеют разное употребление в говорах, с одной стороны, и в литературном языке – с другой (по кругу выражаемых отношений, частоте употребления).

В романе "Тихий Дон" для присоединения определительных придаточных предложений употребляется союзное слово какой (в соответствии с литературным который): "какие несознательные помалкивают" (с. 43), "с огурец какие бабы на семена оставляют" (с. 240).

Союзное слово как используется в придаточных предложениях времени в соответствии с когда в литературном языке: "Видал мертвячьи кости, как дом строили" (с. 120), "не забижал тебя Мишатка, как я хворала?" (с. 305).

ГЛАВА II. КЛАССИФИКАЦИЯ ДИАЛЕКТИЗМОВ ПО ТЕМАТИЧЕСКИМ ГРУППАМ

Лексическое богатство русских говоров проявляется в большом общем количестве диалектных слов. Собственно диалектная лексика особенно богато представлена в обозначении таких природных объектов или производственных процессов, орудий труда и т.п., каких нет в отдельных местностях, либо они там менее значимы или обозначаются описательно.

По говорам многие фрагменты действительности могут расчленяться языковым сознанием на лексико-семантическом уровне (т.е. получать специальные наименования) очень различно.

Слова, представляющие местные названия предметов, являющихся продуктом человеческой деятельности и известных на ограниченной территории, называются этнографизмами. Таковы слова, обозначающие многие бытовые предметы, некоторые сельскохозяйственные орудия, местные особенности жилых и хозяйственных построек и т.д.

Группы слов, обозначающие понятия близкие или непосредственно связанные благодаря связям именуемых объектов в реальной действительности или в человеческом сознании, называются тематическими группами. Их выделение возможно на разных основаниях в зависимости от степени обобщения предметов реальной действительности. Диалектные слова (и варианты слов) представлены в самых разнообразных тематических группах.

В речи персонажей романа "Тихий Дон" употребляются диалектные слова, являющиеся названиями предметов и явлений, которые характерны только для быта казаков. Данные этнографические диалектизмы можно разделить по нескольким тематическим группам:

а) названия одежды, части одежды, обуви;

б) названия орудий труда;

в) названия домашней утвари;

г) названия животных, растений и их частей;

д) названия жилых и дворовых построек, помещений;

е) слова, относящиеся к ландшафту местности;

ж) названия природных явлений;

з) слова, характеризующие человека, его общественное положение, его физическое состояние.

1. Названия одежды, части одежды, обуви

Голощечина - "девичий головной платок" (Даль, I: 370).

Верхний конец до низу доходит, кой-что – голощечины. (с. 53).

Зипун - "крестьянский рабочий кафтан" (Даль, I: 683).

Глядели до тех пор, пока истухала заря, а потом Прокофий кутал жену в зипун, на руках относил домой. (с. 24).

Исподница - "рубаха, надетая под сарафан"(Даль, II: 55).

Ночью, в одной изорванной исподнице, прибежала Аксинья в хутор. (с. 51).

Поддевка - "надетое под другую одежду"(Даль, III: 170).

Припадая к луке, он привстал на стременах, и на спине его сине морщилась перетянутая казачьим поясом поддевка. (c. 191).

Чекмень - "казачий кафтан" (Даль, IV: 587).

Казаки сдержанно посмеивались в бороды, голосисто перекликались бабы, орда немытых казаков улюлюкала Прокофию вслед, но он, распахнув чекмень, шел медленно, как по пахотной борозде…(с. 24).

Башлык - "суконный колпак с длинными лопастями или ушами" (Даль, I: 56).

Развяжи башлык, руки не владеют. (с. 210).

Гайтан - "шелковый снурок" (Даль, I: 341).

Степан, качал ногой, трунил над ним:

-Вилам приют устроил. В гайтане им неспособно водиться, так ты им бумажный курень приспособил. (с. 252).

Лампас - "широкая прошивка, разноцветная полоса на наружном шву брюк, во всю длину" (Даль, II: 236).

Спустя время раскрасневшаяся Мавра, с платком, съехавшим набок, торочила на проулке бабьей толпе:

-…Сама видела – в шароварах, только без лампасин… (с. 24).

Обшлаг - "отворот на одежде" (Даль, II: 633).

Сунув за обшлаг рукава утирку, Наталья вышла на крыльцо. (с. 199).

Темляк - "тесьма, шнур" (Даль, IV: 397).

Потом, оборвав темляк, кинул шашку в угол, ушел в кухню и сел за стол. (с. 172).

Чирик - "башмак" (Даль, IV: 609).

Григорий, посапывая, стянул с подвески будничные шаровары, вобрал их в белые шерстяные чулки и долго надевал чирик, выправляя подвернувшийся задник. (с. 27).

2. Названия орудий труда

Арба (арба) - "повозка, телега различной постройки" (Даль, I: 21).

Шел с ней за арбой с имуществом по хутору - высыпали на улицу все, от мала до велика. (c. 23).

Безмен - "ручные весы с неровным рычагом и подвижною опорною точкой" (Даль, I: 66).

На безмене прикинул. (c. 31).

Барок - "упряжной валек для постромок; принадлежность телеги, деревянный валик, брус, к которому крепятся постромки упряжи" (Даль, I: 49).

На глазах у Аксиньи брат отцепил от брички барок, ногами поднял спящего отца, что-то коротко спросил у него и ударил окованным барком старика в переносицу. (c. 51).

Вие - "воловье дышло" (Даль, I: 203).

Дуняшка села на вие, тонюсеньким голоском пела. (c. 59).

Грохот - "крупное решето, проволочное, для очистки зернового хлеба" (Даль, I: 398).

Повесив в амбаре грохот, Петр подвеивал поленицу. (c. 137).

Грабельник (грабловище) - "палка в рост человека, воткнутая посередине хребта, отвесно зубьям" (Даль, I: 388).

Отбивали косы по хутору, выстругивали грабельники, бабы квасы томили косарям на утеху, а тут приспел случай…(c. 227).

Люшня - "часть воловьей телеги: упорка дугою, надетая праухом на конец оси и продетая верхним концом в веночек" (Даль, II: 285).

Пантелей Прокофьевич подтесывал на арбе люшню, готовил хода к возке хлеба. (с. 87).

Мажара - "большая арба, парная телега" (Даль, II: 288).

Коня тянут скрипучую мажару, качают дышло. (с. 131).

Недоуздок - "узда без уздил, для лошадей на стойле" (Даль, II: 516).

Зашел в конюшню, кинул в ясен наметанное конем под ноги сено, снял недоуздок и поднялся на крыльцо. (c. 172).

притычка - "затычка, гвоздь" (Даль, III: 455).

Притык в сенях ни одной нету, а он – крючья, - уже спокойнее проговорил старик и, потоптавшись около дверей вышел. (c. 151).

Сходцы - "лесенка, стремянка" (Даль, IV: 369).

Он споткнулся о высокий порожек, зашиб хромую ногу и, морщась от боли, буйно затопотал по вымытым сходцам. (c. 78).

Слега - "жердь, решетина" (Даль, IV: 218).

Степан стоял возле слег, сложенных костром у плетня к мелеховскому базу. (c. 19).

Тренога - "ременный конский пут" (Даль, IV: 428).

Ночью отец ее, пятидесятилетний старик, связал ей треногой руки и изнасиловал. (c. 51).

Тарань - "снаряд для сильного боя по уровню" (Даль, IV: 391).

В стороне человек пять старых казаков допытывались у одного из молодых:

- Ну, а тарань с Крыму везут на чем? (c. 203).

Трензель - "двойные удила или тонкая бечевка позади удила, которую лошадь не может закусить" (Даль, IV: 428).

Иванков Михаил, сын карчинского коваля, - сам знающий коваль, - помогал лудить стремена и удила, остальные сверх нормы скребли коней, чистили уздечки, терли битым кирпичом трензеля и металлические части конского убора. (c. 265).

Ухналь - "подковный гвоздь" (Даль, IV: 525).

Ездил в станицу за ухналями, видал хуторного одного. (c. 179).

Чумбур - "повод уздечки, на котором водят верхового коня" (Даль, IV: 614).

Петро на крыльце наспех сшивал треснувший чумбур. (c. 37)

Чигирь - "водоподающий снаряд для поливки садов" (Даль, IV: 603).

Верблюды пенно перетирали бурьянную жвачку, отдыхая от постоянной работы на чигире, и в зеленоватой сонной полуде застывали их глаза. (c. 224).

3. Названия домашней утвари

Баклага - "деревянная закрытая обручная или дробленая посудина разного вида" (Даль, I: 40).

Поправляя шлею на дремавшей в хомуте кобыле, глянул на Аксинью:

-Налей воды в баклагу. (с. 83).

Гас - "керосин" (Даль, I: 345).

Старуха, укладывая дитя, бурчала:

- Ты, старый, сроду на выдумки. Спать ложились бы, гас все дорожает, а ты жгешь. (с. 41).

Гаманец - "кожаный кошелек для денег" (Даль, I: 343).

В чужом гаманце трудно деньгу считать, но, видно, немалую прибыль давала торговля смекалистому Сергею Платоновичу. (с. 114).

Дерюжка - "толстый грубый холст из сученых охлопков" (Даль, I: 432).

"Тпрусь, - шумит, - проклятый! Повадился дерюжку жевать!.." (с. 234).

Кладка - "то, что положено, предмет" (Даль, II: 113).

Серьга дрожала в ухе, скупо поблескивая.

- кладка должна быть!.. (с. 94).

Кошелка - "котомка, корзина" (Даль, II: 181).

В кошелке отвез на базар четыре пары кормленых уток, продал; в лавке купил жене ситцу в цветочных загогулинах и совсем собрался уезжать, - в этот момент подошел к нему человек, чужой, не столичный, (c. 133).

Корчажка - "горшок" (Даль, II: 170).

За куценькие полчаса, пока выкармливали лошадей на коновязях овсом, перекидывались короткими фразами.

- …Кубыть, корчажка с молоком, приедем со службы – и нам достанется… (c. 234).

Пригрубок - "изразцовая печь или лежанка, при русской печи" (Даль, III: 409).

Вот он лежит, слушает, а отец сполз с пригрубки и на коленях к кровати гребется. (c. 234).

Серники - "спички" (Даль, IV: 178).

Григорий ногой придавил конец удилища, полез, стараясь не шелохнуться, за кисетом.

- серники захватил? (c. 28).

Скло - "стекло" (Даль, IV: 192.

Митька толкнул Григория.

- Гля, Гришка, ну и юбка… Как скло, насквозь все видать. (c. 33).

Утирка - "тряпица, ветошка, коею утираются" (Даль, IV: 520).

- Пущай утирки тебе вышивают, а на меня не заглядывайся. (c. 39).

Цибарка - "железное ведро, кверху шире" (Даль, IV: 574).

Ошалелому от неожиданности, вылила Петру на голову цибарку колодезной воды, досуха вытерла подвернувшийся под руку попоной, проводила к попу. (c. 106).

Черпало - "ковш для питья" (Даль, IV: 526).

Пантелей Прокофьевч перебирая обрубковатыми пальцами держал черпало. (c. 29).

Чурбак - "стул" (Даль, IV: 615).

Ровняясь с ними, Алексей мигнул раз пять подряд.

- Продай, чурбак! (c. 32).

4. Названия животных, растений и их частей

Будыль - "ствол крупного травянистого растения, как лопушника, спаржи, табаку, бурьяна" (Даль, I: 136).

За ветряком в сухих кукурузных будыльях, спотыкаясь сипел ветер. (c. 164).

Былка - "скудная, редко произрастающая трава или чахлый кустарник" (Даль, I: 149).

Степан стоял, широко расставив ноги, перекусывая оскаленными зубами бурьянную былку. (c. 201).

Донник (донная трава) - "растение" (Даль, I: 468).

Луговое – кори, а со степи – гольный донник. (c. 144).

Карша – "целое дерево с корнями, подмытое и снесенной водою" (Даль, II: 94)

Спробуем возле этой карш, где надысь сидели. (c. 28).

Куга - "болотное круглостебельное безлистное растение, которое идет на плетушки разного рода и на оплет стульев" (Даль, II: 211).

От высыпающей степной музги, из горелой коричневой куги взметывает белокрылый чибис. (c. 47).

Конопь - "волокнистое растение" (Даль, II: 152).

Дед, любивший рыбу, для видимости запротивился:

- Отец говорил – конопи молотить завтра…(c. 122).

Омах - "хвостовой плавник красной рыбы и сома" (Даль, II: 672).

На той стороне утиный кряк, возле берега в тине взвернул и бухнул по воде омахом охотящийся на мелочь сом. (с. 36).

Пырейчик - "злак, трава" (Даль, III: 547).

Пришел оттуда в обед, кряхтя скинул чирики и, смачно почесывая натруженные ноги, сказал:

- Верхний конец до лесу доходит, кой-что-голощечины, пырейчик проскакивает. (c. 53).

Тал - "кустарная ива" (Даль, IV: 388).

В песчаном половодье, в далекой россыпи зернистых песков – редкие острова хуторов, левад, рыжеющая щетина талов

Бабка - "часть конской ноги (и др. животных) под щеткою, путовой сустав" (Даль, I: 34).

Высокий на ногах, бабки правильные и в грудях хорош. (c. 204).

Кочет - "петух" (Даль, II: 181).

Григорий пришел с игрищ после первых кочетов. (c. 35).

5. Названия жилых и дворовых построек, помещений

Баз - "скотный двор, крытый или некрытый, при доме или за селением" (Даль, I: 3)

Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену. (c. 23).

Балясина - "точеный столбик под поручни, перила, ограду" (Даль, I: 44).

Мирон Григорьевич крутил сапогами резные балясины у крыльца и только тогда ушел в курень, оставив безобразно выщербленные перила, когда Петька на рысях вывел из конюшни пару вороных, на ходу накидывая хомуты. (c. 174).

Ветряк - "мельница" (Даль, I: 188).

Вечером сидел под ветряком, курил в рукав. (c. 164).

Гумно - "сарай в котором молотят хлеб" (Даль, I: 408).

Казаки, выламывавшие из плетня колья, сыпанул через гумно в степь.

Горенка - "комната на чердаке" (Даль, I: 384).

Окончив сборы, пошел в горенку. (c. 122).

Курень - "избы или хаты в одной куче" (Даль, II: 221).

В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды. (c. 23).

Караулка - "будка сторожа, конура для сторожа" (Даль, II: 91).

В церковной караулке толпились казаки, приехавшие к светлому богослужению с ближних и дальних хуторов. (c. 186).

Прясло - "звено изгороди, колено забора" (Даль, III: 533).

За стодолом, за реденьким пряслом зеленела долина клевера. (c. 270).

Хутор - "отдельный дом со скотом и сельским хозяйством".

Мелеховский двор – на самом краю хутора. (c. 23).

Халупа - "хижина, избенка" (Даль, IV: 541).

Двенадцать человек офицеров полка теснились в одной халупе. (c. 318).

6. Слова, относящиеся к ландшафту местности

Буерак - "сухой овраг, водомоина" (Даль, I: 137).

Казалось ему, что едет он по буераку, занесенному багряным листопадом, листья легко уминаются, а под ними – юная упругость сырой буерачной земли. (с. 184).

Деляна - "участок земли для обработки, застройки" (Даль, I: 426).

"А что под Таловым яром деляна, с энтой как?"- шепотом спрашивал перевязавший горло, охрипший на рыбальстве Григорий. (с. 137).

Ерик - "узкий, глубокий пролив из реки в озеро" (Даль, I: 521).

Пантелей Прокофьевич: …Ну-ка, выбеги, Дуняшка, послухай – играет ерик? (с. 42).

Ендова - "небольшой, круглый залив, связанный проливом с рекою или с озером" (Даль, I: 519).

Аксинья неотступно была в его мыслях …память подсовывала отрезки воспоминаний: "Сидели под мокрой копной …в ендове свиристела турчелка…" (с. 59).

Займище - "место, занятое под распашку, расчистку" (Даль, I: 580).

На запад – улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу. (с. 23).

Левада - "огороженный или окопанный луг или пастбище" (Даль, II: 242).

За левадами пошла небо сухая молния, давил землю резкими раскатами гром. (c. 40).

Майдан - "площадь, место, поприще" (Даль, II: 290).

С той поры редко видели его в хуторе, не бывал он и на майдане. (c. 24).

Музга - "низкое болотистое место" (Даль, II: 358).

От выступающей степной музги, из горелой коричневой кучи взлетывает белокрылый чибис. (c. 47).

Обдонье - "местность, примыкающая к Дону" (Даль, II: 573).

На отводе горели сухостойкие бурьяны, и сладкая марь невидимым пологом висела над обдоньем. (c. 225).

Подземок - "пласт над верхним слоем земли, из смеси рассыпчатых частиц с перегноем" (Даль, III: 174).

Возле подземок, посапывая, грелись недавно скатившаяся коза с козленком. (c. 161).

Сухмень - "сухая глина с супесью, плохая почва, где все от зноя выгорает" (Даль, IV: 305).

Из сенцев пахнуло на него запахом перекисших хмелин и пряной сухменью богородициной травки. (с. 35).

Стежка - "тропинка, дорожка" (Даль, IV: 320).

Свернул со стежки и, обгоняя взбаламученную пыль, врезался в воду. (c. 37).

Супесь - "почва с большой примесью песка" (Даль, IV: 361).

Супесь, по эту сторону лога – солончаки. (c. 186).

Толока - "пар, на котором скот пасется, выгон" (Даль, IV: 412).

Пантелей Прокофьевич прихворнул: опираясь на костыль, охая от боли, ломившей поясницу, вышел проводить пахарей.

- Энти два ушла вспаши, Гришка, что за толокой у Красного лога. (c. 137).

Шлях - "дорога, путь" (Даль, IV: 640).

По Дону наискось – волнистый, никем не езженный лунный шлях.

Яр - "обрыв" (Даль, IV: 679).

Григорий, улыбаясь, горячил коня; тот, переступая теснил Аксинью к яру. (с. 39).

7. Названия природных явлений

Крыга - "льдина, плавающий лед" (Даль, II: 204).

Григорий, вспоминая исступленную в любви Аксинью, вздыхал:

- Тебя, Наталья, отец, должно, на крыге зачинал… (c. 131).

Марь - "полоса прозрачного тумана, дымки" (Даль, II: 301).

Глядя на него, Григорий словно с горы на далекую, задернутую дождевой марью степь глядел. (c. 201).

Cклизость - "гололедица" (Даль, IV: 198).

А если ты прописал, конь засекается, то заливай ему свиным нутряным салом, ты знаешь, и на задок не подковывай, коли нету склизости, или, сказать, гололедицы. (c. 222).

Хмарь - "туман, мгла" (Даль, IV: 554).

Хмарь висела над хутором. (c. 53).

8. Слова, характеризующие человека, его общественное положение, его физическое состояние

Вязы - "шейные позвонки, шея" (Даль, I: 337).

Ить он, Степан, вязы тебе в одночась свернет… (с. 95).

Гляделка - "глаз" (Даль, I: 350).

Стригая толпу лезвиями узко сведенных остреньких глаз, поднял руку:

-…По гляделкам ему!.. По гляделкам!.. (с. 141).

Глотошная - "горловая болезнь, скарлатина" (Даль, I: 356).

Аксинья крепко сжимала губы и вдруг заплакала.

- глотошная ее душит… (с. 349).

Жалмерка - "замужняя казачка, муж которой находится на службе" (Даль, I: 525).

Остаешься, стал быть, жалмеркой? (с. 38).

Ктитор - "церковный староста" (Даль, II: 209).

В толпе ктитор, поднимая над головой гуся, выкрикивал: "Полтинник! Отдали. Кто больше?! (c. 32).

Коваль - "кузнец" (Даль, II: 127).

Чужой человек достал из бокового кармана серебряный, с лодочкой на крышке, портсигар; угощая Федота папироской, продолжал расспросы:

- Есть и ковали. (c. 133).

Кила - "грыжа, опухоль" (Даль, II: 108).

Обходя их, Наталья услышала:

-…У ней, гутарют, кила. (c. 199).

Нутре - "внутренность" (Даль, II: 560).

- Ты бы сенца сухого взял, Гришунька, - советовала мать, - под сердце подложишь, а то нутре застудишь. (c. 42).

Подженишник - "шафер" (Даль, III: 173).

Возле бричек бестолковщина, слушок.

- Где же подженшник делся?.. (101).

Пипка - "нарост или высокая бородавка" (Даль, III: 111).

…старик Кашуин и в увлечении не замечал ядреной светлой капли, застенчиво повиснувшей на пипке его сизого носа. (c. 149).

Чуб - "клок волос" (Даль, IV: 611).

Курчавый обыневший чуб его висел из-под надетой набекрень папахи белой виноградной кистью. (c. 153).

ГЛАВА III. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ РОЛЬ ДИАЛЕКТИЗМОВ В РОМАНЕ ШОЛОХОВА "ТИХИЙ ДОН"

1. В авторском повествовании

Михаил Шолохов – большой мастер в использовании в своих произведениях (в романе "Тихий Дон" в особенности) местных особенностей в языке героев. Причем сама авторская речь также не обделена этим явлением.

Шолохов хорошо знает жизнь своих героев, потому что сам родился и жил среди них. Для него представление о донской степи, станицах и хуторах, быте казаков и о них самих неразрывно связанО с их своеобразным языком. Желая, чтобы читатель также узнал и полюбил его героев, автор рассказывает о них языком, близким языку казачества. Не следует думать, что Шолохов делает это машинально, незаметно для себя: чувствуя красоту и богатство народного языка, он уверен в том, что использование особенностей говора в авторской речи обогатит язык книги.

Прежде всего, наличие или отсутствие диалектизмов в авторской речи зависит от содержания повествования: там, где говорится о казаках, где сообщение автора прерывается диалогами или монологами персонажей-казаков, передающими особенности народного говора, - там диалектизмы используются и в авторской речи. Если же действующие лица – не казаки, а русские рабочие, солдаты, офицеры, генералы и др., то в речи персонажей нет, и не может быть диалектизмов, их нет и в авторской речи.

На разных этапах творческого пути меняется и состав диалектизмов в авторской речи.

Если на раннем этапе творчества широкое введение особенностей местных говоров в авторскую речь было обязательным художественным приемом писателя, то в произведениях зрелых методы использования средств говора иные.

В "Тихом Доне" Шолохов отказывается от передачи фонетических особенностей говора в авторской речи, морфологические же диалектизмы использует иначе, чем в рассказах. Он не переносит механически в авторскую речь те же морфологические диалектизмы, что и в языке героев, но образует новые слова, используя для этого словообразовательные нормы говора.

В авторской речи "Тихого Дона" при помощи приставок, также по нормам словообразования говора, образуются иные, чем в литературном языке, глаголы и причастия. Так, при помощи приставки за – образуются причастия со значением "стать таким, как тот предмет, на который указывает корень": закрутившая, замшевшая, затравевший двор. Приставка при – служит для образования слов со значением неполноты действия: прижмуренный, приотстал, припотели, притушила, приустал.

В говорах Дона продуктивны притяжательные прилагательные. В авторской речи произведений Шолохова очень много притяжательных прилагательных, которые образуются, как в литературном языке, при помощи суффиксов ин-, -ов(-ев): грачиные гнезда, Христониной спине, Натальиной утиркой.

Хочется отметить еще одну интересную особенность образования прилагательных в авторской речи: Шолохов очень любит употреблять прилагательные с суффиксом оват-. В литературном языке при помощи этого суффикса образуются прилагательные со значением неполноты качества. В авторской речи Шолохова наряду с обычными для литературного языка прилагательными желтоватый, зеленоватый, угловатый встречаются угрюмоватый, шумоватый.

В речи персонажей нет примеров на прилагательные с этим суффиксом, , но такие образования характерны для авторского языка "Тихого Дона".

В авторской речи "Тихого Дона" Шолохов употребляет предлоги сбочь(обочь), промеж. Если предлог промеж имеет в литературном языке синоним между или меж ("промеж конских ног"), то предлог сбочь ("сбочь дороги"), очевидно, используется потому, что не имеет равнозначного синонима в литературном языке: он совмещает значение предлога около (дороги) и наречие сбоку (от дороги). Вследствие выразительности нового предлога писатель и считает возможным использовать его в авторской речи. Это хороший пример отбора писателем слов говора для литературного языка.

В романе "Тихий Дон" в авторской речи преобладает диалектизмы этнографические.

Для этнографического описания жизни персонажей служат слова левада, падина, буерак, увал и др.; названия трав: чеборец, сибирьки, аржанец и др.; названия частей одежды: завеска, чирики; названия сельскохозяйственной утвари: букарь, запашник, налыгач и др.

Ряд таких слов не имеет синонимов в литературном языке, у других есть более или менее близкие по значению литературные параллели. Но употребление последних явилось бы стилизацией и не создало бы "местного колорита", которого достигает Шолохов употреблением лексических диалектизмов. И здесь, как и в речи персонажей, Шолохов избегает передачи редких для говора слов, а дает только самые типичные. Благодаря употреблению этих слов в языке произведения читатель ближе знакомится с жизнью казаков.

Использование диалектизмов в авторской речи способствует достижению единства речи автора и персонажей. Знакомые уже читателю по языку героев, введенные в авторскую речь, диалектизмы вливаются в общий строй языка, не выделяясь, не создавая впечатления экзотического, необыкновенного.

Многочисленные диалектизмы не выступают в романе "Тихий Дон" как чужеродные элементы. Замечательной особенностью богатейшего и выразительного языка писателя является неразрывная, органическая связь диалектизмов с литературным языком. Слова, отражающие звуковые, грамматические закономерности диалекта, и лексические диалектизмы часто соседствуют с такими словами, которые относятся к пласту книжной лексики литературного языка, являются специфической принадлежностью его и не нарушают цельности описания.

2. В речи персонажей

Особенности донских говоров, как правило, передаются в речи тех персонажей, которые являются носителями диалекта, т.е. в речи казаков и казачек. Язык персонажей-казаков в романе "Тихий Дон" благодаря употреблению диалектизмов отчетливо противопоставляются языку других действующих лиц.

Вводя диалектизмы в речь действующих лиц или авторскую речь, Шолохов преследует и иную цель, кроме достижения реалистичности и красочности описания. Диалектизмы используются писателем также при создании художественных образов с помощью языковой характеристики.

Иногда писатель вводит в язык одного из героев множество диалектизмов, используя этот прием для усиления комического эффекта.

Одним из ярких примеров подобного использования средств говора языка может язык Авдеича в "Тихом Доне". Его речь насыщена диалектизмами в большей степени, чем речь любого персонажа – они подчеркивают комизм рассказов Авдеича. Например, рассказ Авдеича о том, как он был во дворце у "императора": "Вот что, говорит, Иван Авдеич, убег первый для нашей инперии злодей. В землю заройся, а сыщи, иначе и на глаза не являйся!" – "Слушаюсь, ваше инператорское величество" – говорю. Да-а-а… братцы мои, была мне закрутка… Взял я из царской конюшни тройку первеющих коней и марш-марш…" (с. 148).

В указанном примере комический эффект достигается характером ситуации, а диалектизмы используются для усиления этого эффекта, т.е. языковые средства являются не единственными, не главными, а дополнительными при изображении комического.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ диалектных особенностей языка романа М.А. Шолохова "Тихий Дон" позволяет сделать следующие выводы. Фонетические диалектные различия отличаются как в области вокализма, так и в области консонантизма. Наряду с аналогичными заменами ударенного а на о после твердых согласных в ударном вокализме встречаются диссимилятивное выпадение [j] перед [и], фонетическое изменение (расширение). В романе Шолохова повсеместно распространено аканье, причем в речи персонажей проявляется диссимилятивное аканье. В начале слова отмечается выпадение гласного звука [и] перед сочетанием согласных. В области консонантизма можно выделить следующие явления: произношение звонкого щелевого неязычного звука [] в соответствии с среднерусским [г], твердое цоканье. Морфологические диалектные особенности проявляются в именах существительных, прилагательных, личных местоимениях, глаголах и наречиях. В области существительных отмечаются утрата грамматической категории среднего рода, диалектные различия во II склонении в формах родительного и предложного падежей, продуктивность окончания ов(-ев). Прилагательные в родительном падеже мужского и среднего рода имеют окончание ово или ова и ого, происходит утрата интервокального [j] и последующего слияния гласных (стяжение). При указании на отдаленный предмет в романе используются формы энтот, энта, энти (эпентеза н). В личных формах глагола отмечается явление, когда глаголы исконно II спряжения с безударными окончаниями повсеместно обобщены в форме третьего лица множественного числа II спряжения . Диалектные особенности в области наречий сохранили черты старославянского языка. В романе в области лексики выделяются собственно-лексические (104 слова) и лексикосемантические диалектизмы (5 слов). Синтаксические диалектные особенности в области словосочетаний проявляются в употреблении конструкций с предлогом на или без предлога вместо в в литературной форме. В романе обычно употребление в роли сказуемого, прилагательных и причастий со связкой быть или другими словами в полной форме (а не в краткой, обычной для литературного языка). Для присоединения определенных придаточных предложений употребляется союзное слово какой (в соответствии с литературным который). В речи персонажей романа "Тихий Дон" употребляются диалектные слова, являющиеся названиями предметов и явлений, которые характерны только для обычаев и быта казаков. Этнографические диалектизмы разделены по 8 тематическим группам и общее количество их составляет 96 слов. Использование диалектизмов в авторской речи способствует достижению единства речи автора и персонажей. Диалектизмы вливаются в общий строй языка, не выделяясь, не создавая впечатления экзотического, необыкновенного. У Шолохова своя, особая манера использования языковых особенностей местного говора, своеобразный метод введения диалектизмов в язык художественной литературы. Читателя "Тихого Дона" можно сравнить с человеком, приехавшим в деревню, говор жителей которой отличен от литературного языка. Сначала эти различия невольно отмечаются, невольно обращают на себя внимание, ибо звучание слов, грамматическое оформление их необычны, некоторые слова просто непонятны. Но через некоторое время эти особенности становятся привычными, отдельные слова и обороты не фиксируются специально слухом, не отвлекают от восприятия сказанного. Говор становится знакомым, хотя и сохраняет для приезжего своеобразие. Точно так же и читатель быстро улавливает основные закономерности говора и, замечая его своеобразие, уже не отвлекается от содержания прочитанного. В этом большое мастерство Шолохова-художника, умело использующего особенности диалекта в целом реалистического изображения действительности.

ЛИТЕРАТУРА

диалектизм язык фонетический лексический шолохов

1.  Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. –М.: Учпедгиз, 1949.

2.  Барашков А. А как у Вас говорят? Книга для учащихся. –М.: Просвещение, 1986. -109 с.

3.  Блинова О.И. Русская диалектология: Лексика. Учебное пособие. –Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984. -133 с.

4.  Бромлей С.В., Булатова Л.Н. Очерки морфологии русских говоров. -М.: Наука, 1972.

5.  Булатова Л.Н. О системе падежей в русских говорах //Исследования по русской диалектологии. –М., 1973.

6.  Булатова П.Н., Касаткин Л.Л., Строганов Т.Ю. О русских народных говорах. –М.: Просвещение, 1975. -88 с.

7.  Войтенко А.Ф. Что двор, то говор [жизнь, быт и речь жителей Подмосковья]. –М.: Московский рабочий, 1993. -228 c.

8.  Вопросы изучения лексики народных говоров. Диалектологическая лексика [Сб. Статей. Ред. Ф.П. Филин и Ф.П. Сороколетов]. –Л.: Наука, 1972. -216 с.

9.  Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. /8-е изд. –М.: Русский язык, 1978 - 1980- . Т.1-4.

10.  Диалектная лексика: Сб. научн. тр./АН СССР, Институт русского языка.; Отв. ред. Ф.П. Сороколетов, Ф.П. Филин. –Л.: Наука, 1985. -209 с.

11.  Диалектологический сборник/Под ред. А.С. Ягодинского. –Вологда, 1946. -205 с.

12.  Жуковская Л.П. Типы лексических различий в диалектах русского языка//Вопросы языкознания, 1987. –С. 76-92.

13.  Захарова К.Ф., Орлова В.Г. Диалектное членение русского языка [Учебное пособие для факультетов рус. языка и литературы пед. институтов]. –М.: Просвещение, 1970. -166 с.

14.  Иванов В.В. Русские народные говоры. –М.: Учпедгиз, 1957.- 226 с.

15.  Иванова Л.А. Очерки русской диалектной фразеологии. -Л., 1981.-195 с.

16.  Ивашко Л.А. Очерки русской диалектной фразеологии. –Л.: Издательство ЛГУ, 1981.

17.  История русской диалектологии. –М.: Изд-во АН СССР, 1961.

18.  Калинин А.В. Лексика русского языка.-М.: Изд-во МГУ, 1978. –С. 120-134.

19.  Касаткин Л.Л. Современная рус. диалектная и литературная фонетика как источник для истории рус. языка./РАН; Ин-тут рус. яз. им. В.В. Виноградова. –М.: Наука, 1999. -526 с.

20.  Коготков Т.С. Русская диалектологическая лексикология. -М.: Наука, 1979. -335 с.

21.  Козырев В.А. Лексика современных русских народных говоров. -М., 1982.- С. 47-68.

22.  Кузнецов П.С. Русская диалектология. –М.: Учпедгиз, 1960. –С. 4-6.

23.  Материалы и исследования по русской диалектологии. Т. 1. М., 1952, Т.2. М., 1961.

24.  Миртов А.В. Донской словарь. –Ростов-на-Дону, 1929.

25.  Оленева Т.Б. Наименование сельскохозяйственных орудий и их деталей (На материале русских народных говоров; период XIX – начало XX в.). Автореферат кандидатской диссертации. –М., 1981. -18 с.

26.  Орлов Л.М. Русские говоры Волгоградской области. –Волгоград, 1984.-94 с.

27.  Осовецкий И.А. Словарь современного русского народного говора.(д. Деулино Рязанского района Рязан. обл.). -М.: Наука, 1969.-305 с.

28.  Прохорова В.Н. Диалектизмы в языке художественной литературы. –М., 1957.-98 с.

29.  Пшеничнова Н.Н. Типология русских говоров /РАН, Институт русского языка. –М.: Наука, 1996.-С. 27-51

30.  Рожкова М.П. Лексика донских говоров (на материале Романовского района Ростовской обл.) //Ученые записки Шахтинского пединститута, 1958 (т 2, вып. 5).

31.  Русская диалектология /Под ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. –М.: Наука, 1964. -306 с.

32.  Русская диалектология /Под ред. П.С. Кузнецова. –М.: Просвещение, 1973. 280 с.

33.  Русская диалектология /Под ред. проф. Л.Л. Касаткина. –М.: Просвещение, 1989.- 223 с.

34.  Русская диалектология: [Учеб. пособие для филол. фак-тов университетов]/Под ред. В.В. Колесова. –М.: Высшая школа, 1990. -207 с.

35.  Русская диалектология /Под ред. проф.Н.А. Мещерского. –М.: Высшая школа, 1972.-217 с.

36.  Русские народные говоры: Звучащая хрестоматия: Южнорусское наречие/ РАН; институт рус. яз. им. В.В. Виноградова. –М.: Наука, 1999. -207 с.

37.  Савинникова В.И. Простые предложения в русских говорах (по материалам Воронежской обл.). -Воронеж, 1961.

38.  Скворцов Л.И. Правильно ли мы говорим по-русски?: Справочное пособие по произношению, ударению и словоупотреблению. –М.: Знание, 1989. -223 с.

39.  Словарь русского донского говора. -Ростов-на-Дону, 1975-1976.- Т.1-3.

40.  Словарь русских народных говоров /Под ред. Ф.П. Филина. Вып. I.-М.; Л.: Наука, 1965. -303 с.

41.  Слово о русских народных говорах. [Сб. статей. Ред. Ф.П. Сороколетов.] –Л.: Наука, Ленингр. отделение, 1968. -237 с.

42.  Современный русский язык /Волгина Н.С. и др. –М.: Высшая школа, 1987. -С. 29-31.

43.  Современный русский язык /Касаткин Л.Л. и др. –М.: Просвещение, 1989. –С. 119-127.

44.  Современный русский язык. –М.: Просвещение, 1986. – С. 40-52.

45.  Современный русский язык. –Часть 1. Лексика, фонетика, словообразование, морфология /Под ред. Д.Э. Розенталя. –М.: Высшая школа, 1976. –С. 39-43.

46.  Ткаченко П. Кубанский говор. –М.: Граница, 1988.-237 с.

47.  Трудинский В.Н. Очерки русского диалектного синтаксиса. -Л., 1984.-С. 53-75.

48.  Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. –М.: Высшая школа, 1978. –С. 173-176.

49.  Шолохов М.А. Тихий Дон: Роман в 4-х кн. Кн. 1. –М.: Профиздат, 1990. –368 с.

50.  Яковлева Г.А. Словарь русских терских говоров. -Нальчик, 1985.