Образ зомби: классическая мифология, современная массовая культура и детский фольклор

Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение

 города Москвы «Школа №1525»

Курсовая работа на тему:

«Образ зомби: классическая мифология, современная массовая культура и детский фольклор»

Выполнила Кукулина Александра

Руководители: Архипова А.С, Абелюк Е.С.

Оглавление

Введение                                                                                
                                                                                 
                  3

Глава I. Зомби в традиционном фольклоре                                                                                
     14

Ожившие мертвецы в мифологии                                                                                
                         14

Вампиры и оборотни                                                                                
                                                           17

Африканский фольклор                                                                                
                                                   19

Глава II. Зомби в массовой культуре                                                                                
                        24

Зомби в боевиках и фильмах ужасов                                                                                
                   24

Нарративы о зомби: одержимость и риск                                                                                
     29

Особенности зомби и конструирование их образа                                                              32

Глава III                                                                                
                                                                                 
                  37

Доместикация образа зомби в массовой культуре                                                               37

Глава IV. Зомби в современном фольклоре                                                                                
     40

Игры в зомби: общие сведения                                                                                
                                40

Заключение                                                                                
                                                                                 
        51

Приложение                                                                                
                                                                                 
      54

Список основных вопросов для интервью                                                                                
   54

Интервью в Школе «Виктория»                                                                               
                                55

Интервью с французским информантом                                                                                
       72

Интервью с российским информантом                                                                                
           74

Классификации игры в зомби по книге Марии Гавриловой «Поэтика традиционных восточнославянских игр»                                                                                
                                               82

Классификации-каталоги                                                                                
                                          82

Классификационные принципы, связанные с содержанием игр                 85

Источники                                                                                
                                                                                 
           86

Литература                                                                                
                                                                                 
     87

Фильмы, сериалы, спектакли                                                                                
                                    91

Новостные сайты и видео                                                                                
                                               93

Введение

Актуальность темы

В массовой культуре XX-XXI веков очень распространен образ зомби и сюжеты с его участием. Еще в начале ХХ века зомби считались “живыми мертвецами”, которых можно было бесплатно использовать для работы на плантациях. Постепенно зомби становится злым и агрессивным, и, меняясь и преобразовываясь в зависимости от эпохи и контекста, в которые он попадал, он перешел из традиционного фольклора в массовую культуру. Из произведений массовой культуры образ зомби в свою очередь был перенесен в современные повседневные практики и фольклор.

В современном фольклоре статус образа зомби неясен: неизвестно, в какой степени сохранилась перенесенная из традиционного фольклора и ранней поп-продукции семантика ужасного, связанная с этим образом, и используется ли она в современном фольклоре для аллегорического указания на какие-нибудь глобальные проблемы. Не определена и связь функции образа зомби в современном фольклоре со вспышками эпидемий в 2010-х годах (и в 2020-м).

Сейчас целевой аудиторией массовой продукции о зомби являются дети и подростки. Образ зомби чаще всего фигурирует в комиксах, компьютерных играх и фильмах- боевиках. Из-за того, что из несетевого фольклора о зомби наиболее популярной формой являются подвижные игры, которые больше распространены у детей, чем у взрослых, детская и подростковая среда является наиболее благоприятной для реализации практик, связанных с образом зомби, а также может являться и местом зарождения и циркуляции фольклора о зомби. 

Исследовательские вопросы

 Предметом моего исследования во-первых, являются сюжеты массовой культуры, связанные с зомби, во-вторых, их распространение и переработка в детской среде.

В моем исследовании я определю, какие образы и сюжеты, связанные с зомби, усваиваются и распространяются в детской и подростковой среде, а также существуют ли примеры аллегорического использования образа зомби в детском фольклоре, представлениях и практиках, а также в архаическом фольклоре и поп-продукции начала и середины ХХ века. Я надеюсь установить, велик ли страх перед зомби и зомби-апокалипсисом и считают ли дети, что зомби могут появиться, или уже существовать, из-за какого-то заболевания или другой проблемы, которую они считают реальной. Игра в зомби активизировалась во время эпидемии лихорадки Эбола в 2014-2015 годах, но не во время эпидемии COVID-19 в 2020-м, и в этой работе я надеюсь выяснить, с чем могут быть связаны такие изменения.

Методы анализа

В этом исследовании я буду использовать методы структурной фольклористики, сравнительный анализ массовой культуры, а также рассмотрю некоторые методики игрового обучения.

Методы структурной фольклористики необходимы для детального анализа подвижных детских игр в зомби, а также для исследования различий между восприятием образа зомби в поп-культуре и детском фольклоре, представлениях и практиках. Анализ массовой культуры в данном случае требуется для изучения семантики и восприятия образа зомби в поп-продукции.

Также игра в зомби может использоваться в образовательных целях. Такое использование я буду разбирать в контексте методик игрового обучения. 

Выбор информантов

Мое исследование сделано качественными методами - полуструктурированные интервью, а также блиц-интервью. Больше половины информантов в моем исследовании — дети младшего школьного возраста (7-10 лет), а выборка детей подросткового возраста (11-14 лет) — очень небольшая. 

Всего было опрошено 35 человек.

Информанты из России:

- 12 человек, из которых 5 человек — девочки и 7 — мальчики. 

Информанты из экспериментальной школы «Виктория»:

- 13 человек, из которых 5 — мальчики и 8 — девочки. 

Иностранные информанты:

- 10 человек, из которых 7 — мальчики и 3 — девочки. 

 В пилотных группах информантов, которые делаются до начала основной части исследования и нужны для более точного определения выборки, дети именно такого возраста дали наиболее продуктивные ответы.

Информантов можно разделить на три группы: московские информанты – разновозрастная выборка детей из разных школ, информанты из экспериментальной школы «Виктория» и иностранные информанты. 

Первая группа информантов — ученики московских школ^[1] из центральных районов.

Вторая группа -- дети из Западной Европы (Германия, Швейцария, Италия, Франция) и США (8-17 лет). Разговаривая с ними, я пыталась установить, каковы их представления о зомби и существует ли где-нибудь, кроме России, детский фольклор, связанный с зомби, и чем этот фольклор отличается от российского. Интервью с детьми, владеющими русским языком, я проводила по-русски; с теми, у кого родной язык немецкий или английский, я говорила на их родном языке; ответы мальчика из Франции помогала переводить его мама. В дальнейшем все интервью детей из Западной Европы и США будут приводиться в моем (кроме французского информанта) переводе на русский язык.

Третья группа информантов (13 человек) была представлена учениками начальных классов экспериментальной школы «Виктория». Выбор этой школы был обусловлен тем, что в ней специально организуются и поощряются подвижные игры на переменах и по окончании уроков; там есть даже отдельные уроки (не физкультура), во время которых дети играют в подвижные игры. Моя предварительная гипотеза состояла в том, что если дети в принципе много играют в подвижные игры, то среди этих игр будет и игра в зомби. Интервью и наблюдение в коридорах школы подтвердили эту гипотезу. Восьмилетний мальчик Иммануил из Франции рассказывал про то, что в его школе тоже много игр, поэтому и в игру о зомби там играют много.

Специфика интервью с детьми

Несмотря на то, что поведение детей, как информантов, очень отличается от поведения взрослых, исследовательских работ о методиках проведения антропологического интервью конкретно с детьми написано очень мало. В своем исследовании я обнаружила важные особенности поведения детей, как информантов, и выработала несколько возможных стратегий проведения интервью с информантами младшего возраста. Таким образом мне удалось найти оптимальный формат интервьюирования для моей работы.

У детей до 10 лет не так четко, как у взрослых, сформированы представления о том, что картина мира, основанная на вере в объясняющую силу науки, является социально одобряемой (Архипова, Рычкова, 2015: 139-140). Картина мира, основанная на вере в объясняющую силу науки — это система представлений человека о том, как, по мнению значимых теоретиков, с помощью науки могут быть объективно обоснованы все происходящие в его жизни явления (в дальнейшем для краткости такая картина мира будет называться наукоцентрической). Взрослые информанты, даже если сами не верят в те сведения, которые считают научно обоснованными, часто и даже иногда неосознанно используют эти сведения в своих ответах, потому что считают, что обращение к наукоцентрической картине мира является социально одобряемым. У детей наукоцентрической картины мира либо ещё нет в принципе, либо она еще не очень четко сформирована. Это связано с тем, что у детей, во-первых, меньше общей эрудиции, чем у большинства взрослых, во-вторых, сама информированность в сфере академического знания в детских сообществах не ценится так сильно, как во взрослых. 

В компаниях детей до 10 лет информированность сфере академического знания чаще всего не считается показателем успеха, а иногда даже наоборот — дети с уровнем образования выше, чем у большинства членов сообщества, в котором они состоят, могут считаться «скучными», «зубрилками» и «занудами».

 Во время сбора сведений для моего исследования я должна была провести интервью в нескольких московских школах. С некоторыми информантами я разговаривала во время классных прогулок, на которые дети решили не ходить, отдав предпочтение чтению книг или играм (например, настольному футболу или прыжкам на спортивных матах) в здании школы. После окончания прогулок можно было наблюдать, что, хотя дети, читавшие во время прогулки, уже не были ничем заняты, их не приглашали участвовать в общих развлечениях, а дети, пропустившие прогулку ради игр, были сразу включены в забавы своих одноклассников. При этом дети, которые играли в школе во время общей прогулки часто продолжали играть в те же игры со своими вернувшимися с прогулки одноклассниками.  

В детских сообществах больше ценятся практические навыки и знания, чем теоретические сведения. Дети, которые знают больше игр и других развлечений, в компаниях считаются предпочтительней тех, что хорошо успевают по школьным предметам. Поэтому с детьми, которые во время прогулки читали, позже их сверстники общались меньше, чем с их друзьями, которые предпочли улучшить свои навыки в их общих играх.

Во время интервью дети тоже больше обращаются к своим практическим навыкам, чем к научным познаниям. Дети часто предпочитают не объяснять правила игры, а показывать, как они в нее играют. Для того, чтобы впечатлить своего взрослого интервьюера, некоторые дети показывают фокусы и акробатические трюки параллельно со своим рассказом. Так, например, во время интервью со мной семилетняя девочка Кира встала, чтобы изобразить способ осаливания в игре о зомби, после чего решила не садиться обратно и, не отрываясь от своего рассказа, бегала по коридору, прыгала с диванов на маты и даже сделала «колесо». Она несколько раз сопровождала свои действия комментариями, требующими от меня похвалы за её акробатические навыки.

Несмотря на то, что информанты старшего дошкольного и младшего школьного возраста в своих интервью меньше ориентируются на наукоцентрическую картину мира, их ответы всё равно часто бывают неточными. В своей работе я постаралась найти психологические особенности поведения детей, которые могут повлиять на информативность интервью. 

Многие дети очень быстро устают и теряют интерес, поэтому их ответы могут со временем стать менее подробными. Уставшие дети могут пытаться угадать, что от них хочет услышать интервьюер, чтобы быстрее закончить. Из-за этого результат беседы может оказаться неточным. В пробной группе информантов я настояла на том, чтобы дети говорили мне, когда почувствуют, что устали и хотят закончить интервью. В зависимости от обстоятельств интервью в пробной группе длились от 5 до 20 минут. Таким образом с помощью пробной, а потом и основной группы информантов, подтвердившей мои предварительные результаты, я выяснила, что минимальная длина одной интервью-сессии с ребёнком — около 12 минут. Максимальная продолжительность моих бесед была около получаса, но так долго мне удалось проговорить лишь с тремя информантами.

Некоторым информантам нужно разговориться перед началом основной части интервью. Иногда дети сначала говорят с неохотой и не желают ради незнакомого человека прилагать усилия, чтобы что-то формулировать и вспоминать. В таком случае их ответы могут быть односложными. Они могут сильно недоговаривать или даже говорить неправду -- не потому, что хотят соврать или скрыть информацию от интервьюера, а просто потому, что они не хотят вспоминать и уже имеющиеся у них сведения и представлять их в развернутых формулировках. 

Для того, чтобы выяснить, является ли информант незаинтересованным в ответе на один конкретный вопрос или в принципе не расположен к беседе, нужно задать ему несколько вопросов из заранее составленного для интервью списка. Если информант не расположен на них отвечать, следует узнать сферу интересов ребенка, то есть то, о чем он/а будет всегда рад/а поговорить. Какое-то время нужно поговорить на эту тему, а потом можно вернуться к вопросам из списка. Иногда приходиться продолжать чередовать вопросы из списка и вопросы о сфере интересов информанта, чтобы ребенку не стало скучно разговаривать. 

Таким образом, я использую методику гибкого полуструктурированного интервью, т. е. я составляю конкретный список вопросов, на которые мне обязательно надо получить ответ, но формулировки и порядок этих вопросов варьируются, в зависимости от состояния, расположения и предыдущих ответов информанта. Некоторые вопросы могут убираться или добавляться (например, если ребёнок устал, или, наоборот, хочет много разговаривать).

Иногда детей бывает удобнее спрашивать индивидуально, но таким образом, чтобы рядом с ними находились один или несколько друзей-сверстников, не участвующих в интервью. Таким образом, можно увидеть реакцию окружающих на ответы информанта и проследить за динамикой отношений, связанных с вопросом. Даже если тема интервью внутри этой компании ранее обсуждалась мало или не обсуждалась совсем, теперь, увидев реакцию детей на вопросы исследования, можно попробовать предположить, почему эта тема ранее не обсуждалась, и узнать отношение к ней круга общения информанта. 

Многие дети очень нервничают, когда отвечают. Они могут считать, что в интервью есть верные и неверные ответы, и бояться ошибиться или просто стесняться. Самостоятельно информантов довольно сложно успокоить, поэтому присутствие их друзей, которые шутят, поначалу помогают им отвечать и подбадривают, помогает смягчить обстановку.

 В своей работе о методах проведения интервью с детьми Мелани Мауснер писала, что разговоры в небольших группах подходят исключительно для детей 5-ти — 6-ти лет (Mauthner, 1997: 23). Проведя свое исследование, я получила другие результаты. Дети младшего школьного и подросткового возраста прекрасно реагируют на интервью в группах: они редко перебивают друг друга, дают развернутые ответы и поправляют своих собеседников только после того, как те закончат говорить. Стоит понимать, что и у интервью в группах есть своя специфика: ответы детей могут быть искажены, потому что они пытаются произвести впечатление на своих друзей. Несмотря на то, что интервью в группах является очень полезным инструментом, в исследовании, больше ориентированном на индивидуальные представления и практики детей, этим методом следует пользоваться реже, чтобы получить более точный результат.

 Желательные и нежелательные стратегии разговора с детьми

Перед интервью стоит хотя бы вкратце рассказать ребенку, что за вопросы Вы сейчас будете задавать, зачем эти вопросы нужны и какое исследование Вы проводите. Если у ребенка появятся вопросы об этом исследовании, на них нужно ответить, чтобы во время беседы информант не пытался самостоятельно додумать, что происходит, а был более сосредоточен на ответах. Описывая исследование, ни в коем случае нельзя заострять внимание на большой важности ответов информанта, чтобы ребенок, отвечая, не боялся испортить Вашу работу. 

Ребенку следует спокойно объяснить, что Вам нужна помощь с работой, и что на записи он может говорить всё что угодно, даже ругаться, и никто его не будет ругать за сказанное в интервью. Можно ещё сказать, что единственная просьба к информанту – это говорить правду, потому что Вам очень интересно понять, что же на самом деле происходит с предметом вашего исследования, а если никто не будет говорить в интервью правду, понять что-либо будет намного сложнее.

Если есть возможность, лучше не говорить с детьми с позиции всезнающего старшего. Если интервьюер дополняет высказывания ребёнка или как-то пренебрежительно реагирует на его ответы, информант может решить, что взрослый и так сам знает ответы на все свои вопросы. Ребенок может начать давать неполные ответы, рассчитывая на осведомленность спрашивающего, из-за чего результаты беседы будут неточными. 

Не стоит пытаться выступить и в роли равного сверстника или друга информанта, если интервьюер таковым не является. В большинстве случаев дети понимают, что вопросы им задают взрослые, с которыми они мало знакомы. Такую «игру» дети могут не понять и им будет наоборот сложнее отвечать, потому что они будут стесняться и фокусироваться на необычном поведении собеседника, а не на качественных ответах.

Если ребёнок говорит о каких-то своих действиях, которые интервьюер считает неправильными, во время интервью ни в коем случае нельзя никак показывать своё отношение, ругать ребёнка, спрашивать его, знает ли он, что так нельзя. Не стоит выражать и позитивных эмоций, связанных с действиями, которые описывает информант, чтобы ребёнок не запутался. Если взрослый показывает, что плохо относится к тому, что делает ребёнок, информант может испугаться, что за такой реакцией последует наказание и больше не отвечать. Если же ребенок увидит одобрение каких-то своих действий со стороны интервьюера, информант в своём рассказе может начать фокусироваться только на подобных действиях, давая неполную информацию о других темах.

Нельзя прямо поощрять ребёнка и за сами ответы. Это вводит интервьюера в ту самую нежелательную позицию «всезнающего старшего», который может ругать и хвалить ребенка за его ответы. Это может создать у информанта впечатление того, что есть правильные и неправильные ответы. Ребенок в своих репликах может попытаться соответствовать тем ожиданиям, которые, как он думает, есть у интервьюера, скрывая или искажая информацию, чтобы добиться похвалы. Вместо неконкретного поощрения ребенка за ответ (напр. «молодец») можно похвалить информанта за то, что он рассказал Вам что-то новое. То есть показать ребёнку, что вам ценен не определенный тип ответов, а конкретная информация, которую он сейчас дал интервьюеру.

Глава I. Зомби в традиционном фольклоре Ожившие мертвецы в мифологии

Самая ранняя сохранившаяся запись об угрозе бедствия, которое сегодня назвали бы зомби-апокалипсисом, сделана клинописью на глиняных табличках на аккадском языке около 2000-1400 гг. до н. э. Это эпизод из эпической истории мифического царя Урука (на территории современного Ирака) Гильгамеша. Богиня Иштар, разгневанная действиями царя, грозится разрушить врата преисподней и позволить мертвым подняться в мир людей и съесть живых. Богиня обещает, что мертвых будет больше, чем живых (Weiser, 2015: 446; Manuel, 2014: 112-113).

Саги викингов содержат рассказы о "необыкновенных жизни и силе", которые оживляют мертвое тело, помещенное в могилу (Davidson, 1943: 96). Труп жил в могиле, как живой человек, лишенный дома и человеческого общества. Поэтому мертвый завидовал живым, имеющим всё, что у него отняли. Хаугбуи (от haugr, означающего “курган”) жили в каменной погребальной камере, редко выходя из нее и отчаянно охраняя ее с помощью зубов, когтей и сверхчеловеческой силы. Но драугры (ходячие мертвецы), неуязвимые трупы воинов, поднимались из своих могил и бродили по окрестностям, нападая на живых. Как считали жители древней Скандинавии, мертвые тела со временем могут разбухать до огромных размеров, что способствовало появлению в мифах подробностей о необъятных силе и размерах этих воинов, которые, как говорили, могли управлять погодой, предсказывать будущее и магически перемещаться через твердые тела (Weiser, 2015: 446-447).

Существуют японские мифы о гашадокуро, оживших скелетах, созданных из костей людей, умерших от голода. Они ловят людей и откусывают им головы. Японский нукекуби (отделяемая шея) отделяет свою голову от тела ночью, чтобы охотиться на людей. Сначала он кричит, чтобы напугать свою добычу, а потом прокусывает зубами горло жертвы (Weiser, 2015: 447).

Цзянши (прыгающий зомби) первоначально появился в литературных произведениях, написанных при дворе династии Цин в Китае. Цзянши — это оживший труп, который прыгает, двигаясь, вытянув вперед руки, и стремится высосать ци (жизненную энергию) из живых. Удар молнии, прыжок беременной черной кошки через гроб или магия даосского жреца -- всё это может оживить недавно умершего. Независимо от изначальной причины оживления трупа, человек, укушенный цзянши, заражается от него и тоже становится цзянши. 

Миф о прыгающих цзянши, возможно, развился из-за практики привязывания окоченевшего тела умершего к бамбуковому шесту, чтобы два человека могли легко его перенести. В таком вертикальном положении труп как будто подпрыгивал, пока носильщики шли рядом. С тех пор цзянши превратился в один из самых популярных образов в кинематографе и литературе. В Китае, Вьетнаме, Корее и Японии цзянши даже стал героем произведений комедийного жанра (Bishop, 2014).

В фольклоре многих стран Юго-Восточной Азии существует мифологическое существо с дюжиной различных имен: Красуэ, Касу, Леяк, Ахп и др. У этого существа есть отделяющаяся от тела летающая голова с болтающимися внутренностями, которые мерцают в ночи, подчеркивая ненасытную натуру чудовища. Это существо просыпается ночью и отправляется на поиски крови и плоти, которыми оно может поживиться.

Возможно, наиболее значимая легенда о «квази-зомби», появившаяся до гаитянских фольклорных текстов, происходит из Тибета: это легенды о так называемых ро-лангах. Исследования антрополога Туррелла В. Уайли показали, что в Тибете существует устоявшийся устный фольклор о мертвых трупах, возвращенных к жизни как человеческими, так и демоническими средствами (цит. по: Bishop, 2010). Эти ро-ланги напоминают гаитянских зомби тем, что они являются оживленными человеческими телами, но сила, стоящая за их кажущимся воскрешением, -- это демоническая одержимость, а не коварные действия священника или мага. 

Оживающие мертвецы уже в традиционном обществе были темой для детских игр. В книге “Поэтика традиционных восточнославянских игр” Мария Гаврилова пишет о игре “Кострома”, которая еще в начале ХХ века была распространена в русских деревнях. Эта игра, как полагают исследователи, восходит к архаическому обряду «Похороны Костромы». По сюжету «Костромы», одного игрока должны «похоронить», а после похорон он “оживает” и начинает ловить других игроков. 

В работе Марии Гавриловой упомянута ещё одна игра— «Дженни Джонс» (Jenny Jones). Эта английская песня-игра по сюжету очень напоминает «Кострому». Дети устраивают игровые “похороны” участницы игры, которую называют Дженни. В ирландском варианте игры она после этих «похорон» восстает, а в саутгемптонской и некоторых других версиях она, «восстав» и “превратившись в привидение”, начинала гоняться за другими игроками. Несмотря на то, что «Кострома» основывается на восточнославянских фольклорных практиках и ритуалах, связанных с тематикой смерти и похорон, а «Дженни Джонс» — на английских, исследовательница полагает, что у этих игр, скорее всего, есть общие корни в архаическом фольклоре (Гаврилова, 2019: 173-175). О возможности генетической связи «Костромы» и игры в зомби будет сказано в третьей главе этой работы. 

Мифы об оживших мертвецах можно встретить и в других культурах, но ни один из них не может быть напрямую связан с кинематографическим монстром так ясно, как зомби Вест-Индии.

Вампиры и оборотни

Образы мифологических вампиров и оборотней восходят к примерно одним и тем же фольклорным источникам, в которых говорится о родственных волку существах, которые могут изменять своё обличие. Как вампиры, так и оборотни разделяют с зомби мифологическую способность превращения людей в подобных себе существ с помощью укуса. Кроме того, и вампиры, и зомби являются ожившими мертвецами, обладающими телесной формой. 

Несмотря на то, что и вампиры, и оборотни являются мифологическими или фольклорными существами, они отличаются друг от друга тем, что вампиры питаются какой-либо составляющей человеческого тела, обычно кровью (хотя пища вампира в некоторых произведениях варьируется), а оборотни кровь не пьют. 

Термин «вампир» стал распространенным в XVIII веке благодаря восточноевропейскому фольклору. В некоторых фольклорных произведениях вампиры были слабыми и дряхлыми. Вампиры в восточноевропейской мифологии были похожи на зомби тем, что они выглядели, как раздутые трупы. Раздутость является одной из самых распространенных черт вампиров в европейском фольклоре. В некоторых легендах вампиры описываются, как существа с кровью, вытекающей из их ртов и носов. «Вампир» (1819) Джона Полидориса (Джон Уильям Полидори, 1795-1821) создал прототип современного вампира; впоследствии вампиры в поп-продукции будут представлены (за некоторыми исключениями) как харизматичные, утонченные и красивые существа. 

Вампир связан с лу-гару, изменяющим форму существом, которое представляет собой смесь образов французского и африканского – точнее, вудуистского -- фольклора. Лу-гару распространен в мифах Карибских островов и Луизианы и является одной из версий мифологического оборотня. Оборотни, также известные как ликантропы (от греческих слов, обозначающих волка и человека), как и вампиры, имеют особые отношения с животными, особенно с волками (аналогичные персонажи в дальневосточном фольклоре – с лисицами). 

Оборотень не имеет почти ничего общего ни с вуду-зомби, ни с традиционным кинематографическим зомби, представленном, например, в работах кинорежиссера Джорджа Ромеро («Ночь живых мертвецов», 1968, и последующие). Однако у него есть много общих черт с «быстрыми зомби», ставшими популярными после выпуска в прокат фильма «28 дней спустя» (реж. Денни Бойл, 2002). Одним из главных сходств такого зомби с оборотнем — это стремление разрывать человеческие тела на части и есть их внутренности; в некоторых мифах оборотни пожирают недавно похороненные трупы.

В рассказах о нападениях оборотней обычно описываются убийства и каннибализм. Европейские оборотни обычно были мужчинами; однако в некоторых историях есть старухи-оборотни с ядовитыми когтями (яд считался обычным оружием для женщин) и парализующим взглядом.

Смешение образов вампира и оборотня с образом зомби можно заметить в некоторых фантастических фильмах о зомби, снятых за последние пятнадцать лет. Например, ожившие люди в романе Ричарда Мэтисона "Я -- легенда" (1954) считают себя вампирами, поскольку мифология этих персонажей — единственное объяснение, которое они могут дать тому, почему они оживают после смерти и имеют аллергию на солнечный свет и чеснок, а многие из тех, кто был христианами при жизни, теперь боятся крестов. Впоследствии они пытаются пить кровь живых людей. Тем не менее, эти существа больше похожи на зомби в том, что они грязные и безмозглые. Зомби в фильме Джима Миклза "Земля Кола" (2010) также похожи на вампиров в том, что их нужно заколоть, чтобы уничтожить, но они похожи и на оборотней в своей свирепости. Зомби в серии графических романов Гарта Энниса «Crossed» больше похожи на оборотней в основном из-за того, что зараженные чрезвычайно жестоки, а их покрытые фурункулами лица обретают постоянный оскал, характерное для злобного животного. (Fonseca, 2014: 277-278)

Африканский фольклор 

Слово зомби, скорее всего, происходит от распространенного на островах Карибского моря слова jumbee -- дух злого умершего человека. Существует много видов jumbee как в карибской, так и в других культурах. Хотя названия такого явления у разных народов могут отличаться, общий концепт фольклорного jumbee остается неизменным — это люди, которые были злыми при жизни и обречены на то, чтобы остаться орудиями зла и после смерти (Weiser, 2015: 447-448).

Когда коренных жителей Центральной Западной Африки захватывали и перевозили в Новый Свет, чтобы удовлетворить постоянно растущий спрос на рабов, -- они приносили туда фольклорные произведения о сверхъестественном контроле над ожившими мертвецами. Джамби, скорее всего, происходит от слова из языка киконго, обозначающего фетиш (зумби). С помощью фетиша можно было контролировать других. Джамби -- это не зомби, а общее описательное слово для определенного вида нечисти (демонов или злых духов умерших людей). Сами зомби не входят в число джамби, но из-за того, что эти слова звучат похоже и описывают похожие явления, я думаю, что слово "зомби" происходит от слова "джамби". По страхам, представленным в карибской мифологии зомби, зомби больше всего напоминает “голландского джамби” (the Dutch man jumbie) -- это духи злых голландцев, которые при жизни беспощадно убивали рабов в колониях, и теперь вернулись на прежнее место, вне зависимости от того, где умерли, чтобы продолжать творить зло. Такие мифы наиболее распространены в Гайане.

 В Центральной Западной Африке считалось, что умершего можно вернуть к жизни с помощью магии вуду. Согласно этим легендам, после того, как мертвецы оживлены, они становятся послушными и теряют собственную волю. Эти бессильные, не живые, но и не мертвые люди остаются под контролем колдуна, который, оживив их, заставляет трудиться в рабстве (Weiser, 2015: 447; Fonseca, 2014: 2).

Когда коренных жителей Центральной и Западной Африки захватывали и перевозили в Новый Свет, чтобы удовлетворить постоянно растущий спрос на рабов, -- они приносили туда фольклорные произведения о сверхъестественном контроле над ожившими мертвецами. Джамби – уже упомянутое во Введении название зомби в Вест-Индийской мифологии, скорее всего, происходит от слова из языка киконго, обозначающего фетиш (зумби). С помощью фетиша можно было контролировать других. Джамби -- это не зомби, а общее описательное слово для определенного вида нечисти (демонов или злых духов умерших людей). сами зомби не входят в число джамби, но из-за того, что эти слова звучат похоже и описывают похожие явления, я думаю, что слово "зомби" происходит от слова "джамби". По страхам, представленным в карибской мифологии зомби, зомби больше всего напоминает “голландского джамби” (the Dutch man jumbie) -- это духи злых голландцев, которые при жизни беспощадно убивали рабов в колониях, и теперь вернулись на прежнее место, вне зависимости от того, где умерли, чтобы продолжать творить зло. Такие мифы наиболее распространены в Гайане.

Ничего не подозревающим туристам, посещающим остров Джамби-Бей (Jumby Bay, в составе государства Антигуа и Барбуда) в Карибском море, можно было бы сказать, что он назван в честь “игривых духов”, в то время, как вера в джумби всё ещё поддерживается на этом острове практикующими темную магию и колдовство. 

Джамби, как и американский Бугимен, является устрашающим фольклорным образом. Креолизованные формы языка киконго встречаются в ритуальных текстах синкретических религий с африканским влиянием, практикуемых в местах, где работорговля была особенно распространена, включая Бразилию и острова Вест-Индии -- в частности, Гаити. 

Когда-то Гаити была колонией с наибольшим процентом чернокожих рабов среди населения во всем Западном полушарии. Идея послушных зомби зародилась там, в условиях угнетения, где люди жили с полным отсутствием контроля над своей жизнью. Гаитяне не боятся самих зомби (которые сами по себе глупые и жалкие); скорее, они боятся стать зомби при неправильных обстоятельствах и против своей воли. Превращение в нерассуждающего раба – опасность даже еще более страшная, чем смерть.

Гаитянские последователи религии вуду верят, что бокор (колдун) может временно парализовать нервную систему человека и ввести его состояние гипокинезии с помощью ритуальных снадобий из измельченных костей, пепла, растений и нейротоксинов. Жертвы таких ритуалов кажутся умершими с медицинской точки зрения, но после того, как их хоронят, бокор извлекает их из могил и продает в рабство. Хотя магическое воздействие на этих людей не оставляет физических следов, жертвы бокоров, как говорят легенды, страдают от повреждения мозга в результате действия ядов. Таких джумби якобы можно распознать по их чрезмерной послушности, стеклянным пустым глазам, гнусавому звону в голосе и очевидному отсутствию воли, эмоций и памяти (Davis, 1988: 60). У них остается только одна способность — работать. 

Артефакты вуду, Порт-о-Пренс, Гаити (Дорон, 2002; Bishop, 2010: 40)

Прямым результатом ограниченной американской оккупации Гаити в начале двадцатого века (1915–1934) стало повышение осведомленности западных исследователей о ритуалах вуду и зомби-фольклоре, а также возросшее любопытство и увлечение ими. Рассказы об оживленных трупах, использовавшихся местными владельцами плантаций для развития производства, представляли особый интерес для приезжих этнографов, и зомби быстро стал центром изучения фольклора Гаити.

Когда антропологи начали возвращаться в Соединенные Штаты, чтобы опубликовать свои открытия, истории о зомби начали кодифицироваться. Очевидно, что этнографические и фольклорные элементы историй о зомби более сложны, чем часто схематичные образы таких существ, представленные в американской индустрии развлечений. Однако, независимо от вариаций в сюжетах, фундаментальной характеристикой феномена зомби является представление о них как о следствии мистического вмешательства в естественные процессы жизни и смерти. Представителям народов Вест-Индии, которые верят в магию вуду, такое вмешательство кажется весьма вероятным. Однако вест-индийская мифология также использует страхи, связанные с христианским вероучением, потому что колдовство считается нарушением Божьих законов, -- процессом, посредством которого прерывается вечный покой человека и в результате которого умерший обрекается на рабский труд.

Под воздействием работ этнографов в США начинают появляться художественные произведения о зомби – этот процесс относится к началу 1930-х гг. В 1932 году в театре Билтмор в Нью-Йорке состоялась премьера спектакля по пьесе Кеннета Уэбба «Зомби», а снятый в Голливуде фильм «Белый зомби» по сценарию Гарнетта Уэстона вышел на экраны кинотеатров^[2]; несмотря на поразительное сходство сюжетных нарративов, они были созданы разными авторами. Ни одно из двух этих произведений работ не получили одобрения у критиков, но оба они были популярны у зрителей. В 1933 году Вивиан Мейк опубликовала небольшой рассказ, который также назывался «Белый зомби». Важно отметить, что эти работы имели в значительной степени расовый подтекст. 

Название «Белый зомби» играет на расистских, ксенофобских страхах, распространенных среди белой западной аудитории. В 1930-х годах в Соединенных Штатах существовали законы о расовой сегрегации. Характерный для этого времени страх перед возможностью появления “белых” зомби – то есть превращения в зомби именно белого человека – по-видимому, имел своей причиной страх многих белых американцев перед смешением рас (Bishop, 2010: 47-52; Boon, 2017: 16-18).

Глава II. Зомби в массовой культуре Зомби в боевиках и фильмах ужасов

Уже начиная с «Белого зомби» у жанра фильмов о зомби появилась функция «барометра общественной тревоги» (Dendle, 2001). Спады и взлеты в производстве фильмов о зомби соответствуют периодам социальных и политических волнений в Соединенных Штатах. Изменение сюжетов таких кинолент говорит об изменении характера социальной напряженности, лежащей в основе повествовательной структуры фильмов. 

Ранние фильмы о зомби особенно ярко выражали неуверенность в устойчивости и моральной допустимости отношений «хозяин—раб». Фильмы о зомби, снятые в 1950-х и 1960-х годах, передавали тревогу холодной войны, сложное отношение к изменениям межрасовых взаимоотношений в Соединенных Штатах и тревоги, связанные с Вьетнамской войной (Dendle, 2001; Bishop, 2010, 2017; Vuckovic, 2011; Wetmore, 2011).

               Кадр из фильма «Белый зомби» (1932), реж. Виктор Гальперин

Решающим моментом в истории зомби-кинематографа стал выход первого фильма Джорджа А. Ромеро «Ночь живых мертвецов» (1968). Именно он стала первым популярным фильмом о зомби.  Это произведение открыло новую тему в зомби-кинематографе — выживание в условиях зомби-апокалипсиса. В «Ночи живых мертвецов» впервые появились эпизоды с участием плотоядных, медленно движущихся монстров и с демонстрацией массового заражения зомби. Все эти мотивы стали постоянными отличительными чертами зомби-кинематографа 60-х—70-х годов ХХ века. 

Бишоп утверждает, что в «Ночи живых мертвецов» присутствуют и критика межрасовых взаимоотношений того времени, и свидетельства напряженности этих отношений. Главный герой фильма – чернокожий Бен, и он же – единственный афроамериканец среди всех персонажей. Согласно Бишопу (2010: 119), действия Бена, который постоянно спорит с белыми героями и предлагает более разумные пути сопротивления зомби, на самом деле сводятся к сопротивлению белому патриархату, «лишающему его автономии и власти». В то же время конфликты с участием Бена «напоминают угрозу «другого», как это изображено в фильмах о вуду-зомби». В фильме, снятом в разгар социальных потрясений, вызванных распространением Движения за гражданские права, Бен олицетворяет самый большой страх многих белых американцев: что черные мужчины станут наберутся храбрости и начнут угрожать безопасности белых женщин (Bishop, 2010: 120).

«Ночь живых мертвецов» привнесла новые тропы и черты в жанр зомби-кинематографа, сильно изменив его функции. После фильма Ромеро на смену расово окрашенным страхам, связанным с дихотомией вуду-хозяин / зомби-раб, пришли новые темы, отражающие социальную напряженность в США 1960-х—1970-х годов. Начиная с этой картины, в зомби-фильмах регулярно возникает мотив критики расовой дискриминации (Maddrey, 2004). 

Если рассматривать кинематограф Ромеро в целом, то можно увидеть, что эволюция его зомби-сюжетов свидетельствует о масштабных изменениях, произошедших в американском обществе с 1960-х по 2000-е годы. Это особенно хорошо видно в двух его поздних ремейках: «Ночь живых мертвецов» (1990) и «Рассвет мертвецов» (2004). При сравнении с оригиналами мы видим очевидные изменения. В версии 1990 года «Ночи живых мертвецов» мы видим, что гендерная политика играет все более заметную роль: главный персонаж фильма —уже не Бен, а Барбара. Она берет на себя активную роль, а не роль пассивной, испуганной жертвы, нуждающейся в защите, как это было в оригинальной версии. 

 

Барбара пытается постоять за себя в оригинальном фильме «Ночь живых мертвецов» (1968) и в ремейке (1990), реж. Джордж А. Ромеро

В ремейке «Рассвета мертвецов» всё еще используется обстановка торгового центра, но центр внимания смещается с проблематики потребительства, которая была важна для первого фильма: теперь важнее показ торгового центра как зоны социального контроля. Ремейк, в отличие от оригинала, заканчивается вовсе не надеждой на спасение, а тем, что жизнь каждого персонажа остается под угрозой. Последние кадры фильма сняты с помощью домашней видеокамеры; финал выглядит так, как будто даже изображение на экране стало «кустарным» -- таким образом показывается упадок цивилизации (Wetmore 2011).

Фильмы XXI-го века продолжают эту традицию зомби-кинематографа: они тоже так или иначе представляют современные общественные проблемы. Как утверждает Бишоп (Bishop 2015), такие фильмы, как «Тепло наших тел» («Warm Bodies», 2013) — характерные продукты нынешнего «зомби-Ренессанса». Они отражают современные страхи перед терроризмом и международными пандемиями, распространявшимися до COVID-19 (например, перед сибирской язвой, птичьим гриппом, коровьим бешенством), и культурных опасений по поводу иммиграции и политики идентичности. Например, в фильме «Тепло наших тел» зомби совершают подобия террористических атак на группы людей, выживших после локальных войн и начала зомби-пандемии.

Объединенные статистики продукции фильмов о зомби из трёх работ разных социологов (Bishop, 2010: 14)

В конце ХХ века жанр зомби-кинематографа претерпел несколько значительных изменений: зомби стали быстрыми, сильными и изобретательными. Эта традиция началась с пародийного фильма, снятого в эстетике панк-рока, «Возвращение живых мертвецов» (1985). Образ «быстрого зомби» обрел популярность после выхода кинокартины «28 дней спустя» («28 days later», 2002), где зомби представали еще более сильными и опасными. Учитывая, что в большинстве фильмов о зомби после «28 дней…» их герои-монстры – тоже «быстрые» (например, в ремейке «Рассвета мертвецов» [2004] и продолжении «28 дней спустя» -- «28 недель спустя» (2007) и фильмах «Обитель зла» (серия-франшиза, включающая в себя фильмы и компьютерные игры и начатая в кино с «Resident Evil» в 2002 г.), «Зомбиленд» («Zombieland»,2009) и «World War Z» (2013), вполне вероятно, что такой образ будет воспроизводиться и впредь. На символическом уровне, как считают исследователи, появление «быстрых зомби» отражает переход общества к постмодернистской «культуре скорости» (Gottschalk 1999) и «быстрому капитализму» (Agger 1989, 2004) и отражает совершенно новый тип страха — страх быстрых социальных изменений, особенно в эпоху социальных сетей и быстрой передачи информации. Как мы увидим ниже, эти быстро движущиеся зомби также связаны с современными тревогами, вызванными возможностью экологической катастрофы.

 

Зомби догоняет свою жертву в фильме «Возвращение живых мертвецов» (1985), реж. Дэн О’Бэннон

Нарративы о зомби: одержимость и риск

Образ зомби в современном массовом сознании – это образ лиминальных, промежуточных существ: ни полностью мертвые, ни полностью живые. Они — оживленные трупы, которые можно назвать “нежитью” (Leverette, 2008). При таком понимании зомби их кинематографическое изображение опирается на неявные, подразумеваемые представления о социальных аспектах личности, а особенно – о распространенных страхах, так или иначе связанных с самоощущением, идентичностью и стигматизацией.

В самых ранних картинах зомби-кинематографа (особенно в эпоху «Белого зомби» зомби) потеря индивидуальности является доминирующей темой. В таких фильмах страхи, связанные с зомби, выражаются через повествование об одержимости, в котором главной угрозой обычно является контроль жреца вуду над человеческой волей с помощью сверхъестественных сил. В таких фильмах потеря человеком личной автономии является основным лейтмотивом, отражающим массовый страх перед порабощением авторитарными хозяевами, обычно способными осуществлять контроль с помощью паранормальных средств. В эпоху после Второй мировой войны эти фильмы считались нарративным отражением боязни фашизма и коммунизма (Gunn, Treat, 2005). Кроме того, у этих фильмов есть еще один важный подтекст: абсолютное следование чужой воле свидетельствует о потере отчетливого чувства собственного "я". 

Поскольку зомби являются одновременно нежитью и существами, лишенными индивидуальности, в понимании зрителя они являются радикально «нечеловеческими». Другие сверхъестественные существа, которые появляются в фильмах, не несут такой же коннотации. Вампиры, например, являются нежитью, но также, и это особенно важно, они сохраняют индивидуальность и изображаются гораздо более человечными (George, Hughes, 2013). Как свидетельствует популярная серия фильмов «Сумерки» (первый фильм, «Twilight» -- 2008), вампиры в современной культуре гораздо более привлекательны, чем дегуманизированные зомби. Более того, превращение в вампира, в отличие от превращения в зомби, может быть для героев даже желанным – например, в той же серии «Сумерки» или в фильме «Вампирши» («Vamps», 2011). 

По мере того, как фильмы о зомби все больше выходили за рамки повествования об одержимости, потеря индивидуальности в них стала ассоциироваться с рисками, характерными для специфически современного мира. Начиная с «Ночи живых мертвецов» 1968 года, на место отдельных представителей нежити приходят огромные орды безымянных, безликих зомби, преследующих, заражающих и превращающих живых в деиндивидуализированное множество. Угроза заражения зомби, «зомбирования», становятся актуальной не только для отдельных людей, но и для целых сообществ, наций и даже цивилизаций. В фильмах о зомби XXI-го века эти повествования приобрели более апокалиптический оттенок; угроза заключается не только в потере индивидуального "я", но и в возможности уничтожения самосознания на уровне общества и исчезновения человеческой индивидуальности как важнейшей характеристики homo sapiens.

Стая безликих зомби в сериале «Ходячие мертвецы» (2010-…) Реж.-ры: Майкл Кудлиц, Грег Никотеро,  Дарнелл Мартин и др.

В современных киносценариях темы одержимости соединяются с нарративами, говорящими о недостатках и опасностях современных технологий. Причиной пандемии зомби обычно является катастрофа человеческого происхождения, будь то радиоактивный зонд (как в «Ночи живых мертвецов») или выброс специально сконструированного вируса с высокой вирулентностью (как в «Зомбилэнде», «28 дней спустя» и фильмах франшизы «Обитель зла»). В современном зомби-кинематографе индивидуальность остается пугающе уязвимой, но эта угроза имеет апокалиптические коннотации. Как предполагают исследователи, страхи перед рисками, обусловленными научно-техническим прогрессом, являются социологически значимым источником интереса к зомби в современной массовой культуре.

Особенности зомби и конструирование их образа 

Зомби — это неживые индивидуумы, но в то же время они зависят от группы. Как уже сказано, они являются стадными существами без самосознания. Пользуясь терминологией философа Дж.Г. Мида (1934), зомби лишены какой-либо концепции «я» и не обладают способностью к социальной рефлексии. Таким образом, социологическая ситуация зомби парадоксальна: они лишены индивидуальности и очень слабы в одиночестве; однако они могут собираться в толпы и наиболее опасны именно в скоплениях. 

В кинематографе зомби следуют часто упоминаемой поговорке о социальной природе приматов: «одинокий примат -- это мертвый примат». Одинокий зомби обычно является мертвым зомби. За очень редкими исключениями (например, персонаж R в «Тепло наших тел»), отдельному зомби не хватает индивидуальности, творчества и эмпатии, которые являются отличительными чертами личности.

Социальная природа зомби — значимая и мало изученная тема в зомби-кинематографе. Зомби почти полностью зависят от толпы, как формы социальной организации. Социальная организация для зомби -- это средство выживания. Поскольку у зомби мало самосознания, их выживание в основном зависит от совместной групповой охоты, сочетающейся с системами коммуникации, которые являются доязыковыми и не-символическими. Такие коммуникативные системы часто описываются как «спонтанная» или «эмоциональная» коммуникация (Buck, VanLear, 2002). Эти объединения зомби слабо определены. Зомби существуют спонтанно без особых отличительных черт, но их сила – в численности. Их коллективная власть и социальная организация воплощены в том, что Ле Бон (1897) описывает как импульсивную, иррациональную и заразительную «толпу». В толпе зомби становятся очень сильными и способны настигать своих жертв и пожирать их или превращать в свои подобия.

В кинематографе зомби представляют «большую, грязную массу». Ими движет самое низменное из человеческих желаний: чисто рефлекторное пристрастие к потреблению человеческой плоти. В то время как мотивация кусать, заражать и есть живых людей заставляет зомби казаться антисоциальными, их стайное поведение на самом деле можно рассматривать как форму того, что Уилсон (2012) описывает как кооперативную «эусоциальность». Практически все фильмы о зомби, начиная с «Ночи живых мертвецов», обычно изображают зомби, полагающихся на групповую охоту для успешного преследования людей. Более поздние фильмы, такие как «Война миров Z» (2013), иллюстрируют то, что можно было бы назвать «эусоциальным зомби», когда стаи нежити демонстрируют кооперативное поведение для того, чтобы взобраться на большие баррикады и добраться до своей добычи.

Из-за всех этих особенностей зомби определяется как человекоподобное существо, которое является “иным”, чем человек. В зомби-кинематографе зараженные буквально переживают то, что Гоффман (1961) описывает как «потеря себя». Эта потеря – следствие не бюрократической деиндивидуализации, описанной еще Вебером (2009), но, напротив, биологической трансформации. Подобные опасения по поводу поглощения индивида группой были давними темами классической социологической теории, нашедшими отражение в анализе отчуждения у Карла Маркса (1844) (Marx, 1844), теории механической солидарности Эмиля Дюркгейма (1893) и описании эмоциональной «отключки» жителей мегаполиса у Георга Зиммеля (Simmel, 1971). Социальная организация инфицированных в зомби-кинематографе отражает те же самые страхи деиндивидуализации и отчуждения, но показывает потерю себя как следствие зомби-инфекции.

Несмотря на то, что в большинстве фильмов о зомби у инфицированных нет чувства собственного «я», они все же сохраняют следы своего человеческого прошлого. Из-за своей социальной природы и остаточной памяти о прошлой, человеческой жизни, зомби могут быть внешне неотличимы от зараженных как по манере поведения, так и по одежде. Они могут носить одежду больничных пациентов, полицейских, врачей и медсестер, почтальонов и т. д. Однако независимо от прошлой профессии и характера, они остаются нежитью.  

Причина их болезни часто неизвестна, их социальное положение – это гиперболическая версия того, что было описано Талкоттом Парсонсом (1951) в его обсуждении «роли больного» и Ирвингом Гоффманом (1963) в его анализе стигматизации. Стигматизированные люди подвергаются остракизму со стороны остального общества, поскольку они больше не рассматриваются как его приемлемые члены. Эта стигматизация способствует отторжению, предоставляя мало шансов для реинтеграции зомби и часто приводя к их уничтожению.

Трэвис (2014) предполагает, что стигматизация зомби является следствием того, как они определяются. Как показывает предпринятый им анализ правового положения зомби-инфицированных, понимание социального и экзистенциального определения зомби осуществляется с использованием уже существующих и социально сконструированных фреймов – рамок для повторяющихся социальных ситуаций. 

Одной из наиболее полезных подходов для понимания экзистенциальной ситуации зомби является концепция философа Джорджио Агамбена (Agamben 1995), который проводит различие между «голой жизнью» и «социально одобряемой жизнью». Определение существа как имеющего «голую жизнь» означает, что она было идентифицировано как нечто живое, но не обязательно признается имеющим социально или морально значимую жизнь. Обладание «одобряемой жизнью» обеспечивает защиту в соответствии с нормативным порядком сообщества. Однако обладание «голой жизнью», когда оно не соединено с «одобряемой жизнью», делает индивидов уязвимыми и помещает их вне границ социального порядка. Их можно убивать без юридических и значимых моральных последствий. 

Исторически сложилось так, что примерами таких отверженных в человеческом обществе являются животные, заключенные и некоторые народы колониальных стран. В зомби-кинематографе зараженные имеют «голую жизнь», но не жизнь в политическом или социологическом смысле. Маркировка зомби таким образом идентифицирует их как особый тип существ, лишенных свободы воли и существующих иначе, по другим правилам, чем полноценные люди.

В своем анализе юридических прав зомби Трэвис (2014) утверждает, что, если зомби понимаются в рамках медицинской модели, то из этого следует, что зомби могут пониматься внутри общественного конструкта как не-личности, находящиеся вне границ социальных норм и подлежащие уничтожению.

В фильмах о зомби различие между живыми и нечистью, индивидуумом и толпой приобретает реальное значение. Люди идут на большие жертвы, чтобы либо изолировать себя от больных (как в “Рассвете мертвецов” ("Dawn of the Dead"), 2004, либо разоблачить зомби как нелюдей с помощью насмешек и физических нападений (как в "Zombieland"). Конечно, зомби по многим признакам отличаются от «обычных» стигматизированных групп -- таких, как люди с болезнями и инвалидностью, -- потому что представляют явные угрозы для незараженных. Однако сюжеты, связанные с зомби, также являются примером «культуры страха» (как правило, необоснованного), которая возникает вокруг проблемы болезней и эпидемий (Glassner, 1999).

В конечном счете, то, как персонажи фильмов о зомби определяют, кто является зомби, а кто — нет, — это сложный процесс социального конструирования. Создания образов нежити представляет собой увлекательную сюжетную возможность исследовать, что именно делает людей социальными существами. Не менее интересно и то, кто становится зомби в первую очередь (или избегает этой участи). Как и в реальной жизни, ответ на этот вопрос отражает социальные разделения, характерные для всего общества.

Фильмы о зомби XXI века, безусловно, представляют собой гиперболическую трактовку проблем, связанных с современным здоровьем и болезнями. Однако они помогают лучше понять эти проблемы.

Изображение зомби в современной массовой культуре дает выражение представлениям о больных и болезнях, инфекциях и пандемиях, а также о социальном неравенстве. Многие из этих тем, болезненных для взрослого зрителя, детям кажутся не такими серьезными. В сюжетах детских игр о зомби взрослые страхи часто переосмысляются. 

Глава III Доместикация образа зомби в массовой культуре

В конце 90-х — начале 2000-х «зомби-ренессанс» в кинематографе начал затихать. Стало появляться всё меньше и меньше боевиков и фильмов ужасов о зомби с драматическими сюжетами. На смену им пришли комедийные фильмы и сериалы о зомби. Такой тип кинематографической продукции выпускается в  намного меньших количествах, чем «серьезные» зомби-триллеры, но всё равно остается очень популярным у зрителей. 

В некоторых фильмах комедийный эффект достигается с помощью того, что убийство зомби изображается как простое и веселое занятие (напр. в «Кокни против зомби», «Маленьких чудовищах» и многосерийном фильме «Зомбиленд»). Комичность, как правило, в таких фильмах заключается не в самом факте убийства зомби, а в необычности способа совершения этого убийства. О зомби снимаются и абсурдистские трэш-комедии (напр. «Бобры-зомби», «Мертвые не умирают», «Стриптиз от зомби» и «Задница зомби: туалет живых мертвецов»). Некоторые комедийные фильмы выводятся на уровень абсурда с помощью добавления зомби в какой-то классический литературный или исторический сюжет – это является характерной чертой жанра «мэш-ап» (напр. «Гордость и предубеждение и зомби» («Pride and Prejudice and Zombies», 2015) -- снятый по одноименному роману Сета Грэма-Смита -- и «Авраам Линкольн против зомби» («Abraham Lincoln vs. Zombies», 2012). Стали появляться фильмы и сериалы о зомби, которые носят комедийный характер, потому что зомби в них изображены добрыми и разумными (например, фильм «Тепло наших тел» и сериал «Я—зомби» (“iZombie”, 2015--)).

Комедийные фильмы о зомби начали появляться в 90-е, когда в целом стали распространены фильмы-пародии на хоррор-кинематограф (например, «Рука-убийца» («Idle Hands», 1999), «Страшилы» («The Frighteners», 1996), «Юный экзорцист» («Teenage Exorcist», 1991) и «Премутос — падший ангел» («Premutos -- Der gefallene Engel», 1997)). Такой взлет в продукции пародийных фильмов ужасов можно объяснить тем, что в 70-х—80-х снималось очень много хоррор-фильмов, в том числе и малобюджетных. В такой кинематографической продукции чаще всего был банальный сюжет и много сцен с неоправданным утрированным насилием. У многих зрителей такие фильмы, несмотря на заявленную серьезность, вызывали лишь смех. Некоторые режиссеры это поняли и начали снимать кино, высмеивающее популярные сюжетные клише этого жанра.

Начиная с 2010-х годов, зомби стали регулярно фигурировать в детских мультфильмах (напр. «Паронорман» («ParaNorman», 2012), «Монстры на каникулах» («Hotel Transylvania», 2012), «Как приручить зомби» («Papá, soy una zombi», 2011) и «Франкенвинни» («Frankenweenie», 2012)).  В таких мультиках загробная жизнь обычно тоже показывается в комедийном ключе, а живые мертвецы представляются нестрашными и даже чаще всего дружелюбными.

Так образ зомби был доместицирован. В работе З. Фрейда «Жуткое» (1919) описывается процесс, при котором в человеческом сознании страхи теряют свое значение ужасного, становятся “обжитыми”. В современных исследованиях такой процесс называется доместикацией. Образ зомби почти полностью потерял свою семантику «жуткости» после увеличения количества пародийных хоррор-фильмов и детских мультиков с участием зомби. Дети перестали испытывать такой сильный страх перед живыми мертвецами после того, как увидели их в забавных мультиках и комедиях. Несмотря на это, для детей образ зомби остается не полностью доместицированным. Зомби все ещё являются героями многих страшных фильмов, которые дети смотрят, и страшилок, которые они друг другу рассказывают. Зомби частично сохраняет семантику страха, и поэтому интересует детей, как запретная и опасная тема, но уже не пугает их так сильно. Таким образом зомби-заражения становится основой для сюжетов детских игр.

Глава IV. Зомби в современном фольклоре Игры в зомби: общие сведения

Игра с «заразным» водящим – один из самых распространенных типов подвижных школьных игр. Александра Архипова и Анна Кирзюк в своей книге «Опасные советские вещи» (2020: 212-218) пишут о том, что игра с подобным принципом была популярна ещё очень давно и в разных местах она называлась по-разному: «сифак», «заразки», «параша», «чуханка», «форш», «шкваль» и т.д. В таких играх сюжет обычно строился вокруг заражения какой-то болезнью. Вода здесь чаще всего был один и, осаливая кого-то заранее выбранным подручным предметом, он передавал свою роль осаленному. 

У традиционной и самой распространенной вариации игры в зомби похожая семантика «заразности», но структура сильно отличается. Водящий тут не один — их количество увеличивается по ходу игры. Сначала выбирается один или несколько «вод», которые, осаливая других, не сменяются, а остаются «водами» вместе с осаленными; осаливание здесь происходит не с помощью какого-то предмета, а вручную. Игра продолжается, пока все участники, кроме одного не будут заражены. Этот последний игрок и считается победителем, в то время, как в играх на заражение со сменным водящим выигравших нет.

В игре в зомби сам процесс «заражения» -- намного важнее, чем в игре в болезни. В игре в болезни, наподобие «сифака», «вода» — «зараженный», и он всего один, поэтому в таких болезнях важна роль исключенного участника. В этой игре салят чаще всего предметом, который в общем понимании является противным или даже оставляет следы на одежде, так что «зараженный» воспринимается всеми остальными как «лишний» участник, обладающий нежелательными для всех остальных свойствами, от которых он/а может избавиться, осалив кого-то другого, следовательно, передав эти свойства ему/ей. В игре в зомби намного важнее имитация реальной эпидемии. Болезнь здесь распространяется от человека к человеку, количество «вод» не уменьшается. Таким образом, «зараженные» игроки не воспринимаются как «лишние», напротив, в конце игры их -- большинство.

В традиционной игре в зомби используется обобщенный сюжет фильмов про зомби-апокалипсис, для которого очень важны мотивы ограниченности ресурсов и выживания. Такие фильмы стали популярны в 60-х — 70-х годах ХХ века из-за возрастающего интереса все большего количества социальных групп к экологической проблематике и нарастающей тревоги за возможную в будущем нехватку ресурсов на земле. Сюжет о выживании в поп-продукции о зомби является самым распространенным, он встречается в фильмах, сериалах и компьютерных играх – например, в сериях игр «Resident evil» и «Left 4 dead» и в игре «World war Z». Продукция с такими мотивами выпускаются до сих пор и пользуются большим спросом у зрителей (например, сериал «Ходячие мертвецы» и многосерийный фильм «Зомбиленд»). Скорее всего, именно из-за популярности фильмов, основанных на такого рода нарративе, сюжеты с такими мотивами и стали использоваться в детских играх.

Образ зомби в детских играх

В российской вариации правил игры о зомби «зараженные зомби-вирусом» иногда передвигаются быстро, как в позднем зомби кинематографе, а иногда просто ходят, как в раннем («Да, зомби бегают… Ну, в некоторых правилах иногда просто медленно ходят.» Лия, 9 лет). Все опрошенные дети из западной Европы и США, которые играли в зомби, утверждали, что в этой игре «зомби» могут бегать («Да, конечно, осаленные бегают, а иначе было бы скучно играть.» Ханна, 12 лет).

В игре дети очень редко имитируют поведение зомби из поп-продукции, а когда все же имитируют, чаще всего просто вытягивают вперед руки. Имитация зомби из поп-продукции, скорее всего, просто мешала бы игре: бегать с вытянутыми руками сложно, а кусаться просто невежливо, к тому же некоторые информанты прямо говорили, что имитация зомби — это затрата лишних усилий («А некоторые из других классов еще как как бы изображают звуками «агррр-арррр» и руками машут… Я, по крайней мере так не делаю, потому что — а зачем? И так понятно, что ты зомби.» Лия, 9 лет). 

Во понимании большинства информантов зомби — это отрицательный персонаж («Плохие, но не знаю, почему» (Таня, 8 лет)), несмотря на то, что во многих сериалах и мультиках зомби фигурируют как положительные герои. 

Большинство информантов играли или всё ещё играют в зомби в возрасте от 7 до 9 лет. Некоторые информанты из школы «Виктория» рассказывали, что видели, как в такую игру играли в их детских садах, но, как точно проходила игра, они вспомнить не могли.

Все информанты, играющие в зомби, знают, кто такой зомби, но не всем, кто об этом знает, известно о существовании подвижных игры с участием таких персонажей. Таким образом, прямой корреляции между знаниями о зомби и тем, играют ли дети в подвижные игры с их участием, нет. Из-за того, что подвижные игры является самой распространенной из форм детского фольклора о зомби, но не все, кто знают о зомби, в них играют, -- можно предположить, что дети узнают о зомби не из игр, а из других источников информации, например, из фильмов, сериалов, мультиков, компьютерных игр и других видов поп-продукции. 

 Почти у всех информантов одинаковое представление о зомби. Они считают, что зомби — это живой мертвец, который чаще всего является плохим. По мнению большинства детей, зомби -- зелёного или любого другого цвета, ассоциирующегося с разложением плоти, потому что зеленым зомби чаще всего изображают в детских мультиках и компьютерных играх, а в популярных фильмах зомби обычно выглядят как перегнивающие трупы. В понимании большинства детей зомби не способен самостоятельно думать, как это чаще всего представляется и в кинематографе, и в классическом африканском фольклоре, но способен реагировать на некоторые раздражители, чаще всего на звук, но иногда и на свет, как это изображается в компьютерных играх и фильмах о зомби (напр. в фильме «Зомбиленд» или игре «World war Z»).

Почти все информанты, даже из других стран, рассказывали про одни и те же правила игры, описанные выше. Отличается от описанной схемы только игра под названием «Зомби захватил», в которую играют второклассники из школы «Виктория». Структура их игры больше всего похожа на «чай-чай, выручай»: все игроки передвигаются по ножкам парт, а, когда «вода» их осаливает, они должны неподвижно встать, скрестив руки на груди и приговаривая «зомби захватил». Они должны так стоять, пока их не осалит другой игрок — тогда они могут двигаться дальше. Придумавшие эту игру дети знали о существовании какой-то подвижной игры в зомби и очень хотели в неё играть, но не знали правил, поэтому они придумали эти правила сами. Никто из них не смог точно объяснить, по какому принципу была выбрана схема сюжета игры, но я предполагаю, что они искали фабулу игры, в которой может быть сразу несколько «зараженных».

 Вариации в правилах игры объясняются школьным окружением, например, если в школе не поощряются игры с «ролями», и взрослые положительно реагируют только на игры типа классических догонялок, то в правила не входит подражание зомби, а если в школе хорошо относятся к придумыванию новых игр, как в «Виктории», то классические правила могут подвергнуться сильным изменениям. 

Главное отличие российской версии игры в зомби от игр в зомби в других странах состоит в том, что там этот тип игры больше связан с семантикой болезни, а не монстров. Несмотря на культурные различия, в этом сходится большинство опрошенных детей из других стран, кроме России (5 из 9). Иностранным информантам важно, что сценарий и фильмов, и игр имитирует сценарий заражения реальной болезнью. Некоторые информанты даже рассказывают, что игра в зомби может иметь несколько названий, и некоторые из них связаны с передачей заболеваний:

«Игра в вирус иногда называется «зомби», но по сути это одно и то же» (Ари, США, 13 лет)

В западной Европе и Америке взрослые даже используют игры в зомби, чтобы мотивировать детей и подростков заниматься спортом или академическими дисциплинами (Leiss, Luebbers et al. 2019; Willett, 2015; Murphy, 2018).

Обложка видео на «Ютьюбе», в котором Американские дети играют со своими родителями в зомби на заднем дворе своего дома (видео на канале VPFV)

Как уже было сказано выше, в славянском и английском фольклорах и раньше существовали игры с восставшим покойником. Несмотря на то, что в некоторых версиях этих игр их структура очень похожа на самую распространенную структуру игры о зомби и мотивы у них схожие, я не считаю, что эти игры генетически связаны. «Кострома» и «Дженни Джонс» — это песенные игры, чей сюжет строится на подражании ритуалам, связанным с похоронами. Внутри сюжета этих игр можно выделить три этапа: похороны, воскрешение и догонялки. Традиционная игра в зомби — это просто игра типа «ловля с присоединением» без дополнительных элементов — в ней только один этап. В игре в зомби не важна семантика ритуализации. Её фольклорные и массово-культурные корни не имеют ничего общего ни со славянскими, ни с английскими традициями и мифологией.

Можно предположить, что подвижная игра в зомби исторически появилась в начале двухтысячных, когда стали появляться первые популярные компьютерные игры и детские мультики о зомби, а зомби-кинематограф был всё еще востребованным. Своего пика популярности эти игры и мультфильмы достигли в середине 2010-х годов, когда во многих странах обострилась политическая ситуация, еще ощущались последствия экономического кризиса 2008 года и началась эпидемия лихорадки Эбола. Вероятно, компьютерные игры стали проекцией страхов перед неизвестными и неизученными заболеваниями и перед возможностью быть отвергнутым обществом.

Появление подвижных игр, как было сказано выше, связано с доместикацией образа зомби. Большинство информантов говорят, что, хотя некоторые из них и верят в зомби, никто их не боится, так как другие виды фольклора о зомби, кроме игр, мало циркулируют в детских сообществах:

«Нет. Они нестрашные. Я о них вообще не задумываюсь, редко о них думаю» (Таня, 8 лет)

Несмотря на то, что информанты-дети чаще всего не пытаются в своих рассказах подстраиваться под «наукоцентрическую» картину мира, так как ещё не вполне воспринимают её как соответствующую общественным ожиданиям, интервьюируемые могли искажать свои ответы из-за того, что в детских сообществах не принято говорить о страхах, о которых не рассказывают другие. Из-за этого некоторые респонденты могли в своих репликах давать ложную информацию, не совпадающую с их реальными представлениями. Тем не менее из ответов интервьюируемых видно, что в детских сообществах уже не принято бояться зомби, следовательно, среди детей этот образ считается доместицированным. Большинство информантов говорит, что, если бы в игре с такой структурой был бы представлен другой вид монстра, который может «заражать» людей своими признаками, дети все равно играли бы в такую игру:

«Это может быть любая абсолютно нечисть… Ну, которая может заражать от укуса, ну, например, вампиры могут, вот приведения – нет, оборотни могут.» (Саша, 8 лет)

Распространение зомби в кинематографе и компьютерных играх в сюжете дети-информанты часто связывают с появлением нового вида вирусных заболеваний, которые якобы превращают обычных людей в живых мертвецов. Во время эпидемии лихорадки Эбола дети часто шутили, делали мемы и рассказывали страшилки про то, как эта болезнь может вызвать появление зомби; здесь я сужу по собственным воспоминаниям и по публикациям этих лет в Интернете.

 Пример сетевого мема о зомби, 2015

О том, как эпидемия лихорадки Эбола якобы привела к восстанию живых мертвецов, ходило много слухов, которые воспроизводились на разных новостных ресурсах (напр. на сайтах kfaktiv.ru^[3] и yoki.ru^[4] и в новостной колонке на сайте ntv.ru^[5]).  Сейчас же во время эпидемии COVID-19 такая проблема с дезинформацией населения возникла только в Малайзии, где властям пришлось делать специальное заявление, чтобы убедить людей, что коронавирус не приведет к началу зомби-эпидемии (источник: Japan Times). Иностранные информанты, для которых тема зомби в игре является тесно связанной с темой реальных пандемий, говорят, что в их окружении не шутят о связи COVID-19 и зомби-апокалипсиса, и подобных мемов в социальных сетях они видели мало.

В самом крупном сообществе о зомби в социальной сети «ВКонтакте» (49,6 тысяч участников) после введения карантина начали вывешивать мемы, в которых совмещались тематики зомби-апокалипсиса и пандемии. Несмотря на это, можно всё ещё сказать, что подобный сетевой фольклор не является популярным в детской среде: большинство активных участников группы — взрослые, которые воспринимают зомби как развлекательную тематику, которая может быть увлекательна внутри сюжета тактических и компьютерных игр, кинематографа и комиксов, но не рассматривают зомби как что-то существующее в реальном мире. К тому же мемы, совмещающие мотивы эпидемии коронавируса и зомби почти не встречаются в других сетевых сообществах.

Несмотря на это, уже существуют детские подвижные игры о коронавирусе, придуманные самими детьми. Эти игры наиболее распространены среди детей дошкольного возраста, ещё не понимающих серьёзность эпидемиологической ситуации. Такой фольклор не очень популярен, и мне удалось найти только четырех информантов, готовых о нем поговорить, ни один из которых не является представителем целевой возрастной группы моего исследования — всем интервьюированным от трех до пяти лет. Опрошенные дети говорят, что правила игры они придумывают сами, что объясняет и различия в структурах игр о коронавирусе друг с другом, и различия в структуре этой игры с игрой в зомби. Во время карантина дети мало друг с другом контактируют, и поэтому устный детский фольклор, хуже распространяется, а, подвижные игры должны быть рассчитаны на минимальное количество человек:

«Я всё придумываю на ходу… Ну, мы играли, что мы убиваем человека.» (Илья, 5 лет)

В таком фольклоре семантика вируса выходит на первый план — опрошенные дети играли в игры, где они сами изображают коронавирус («Мы были вирусами.» Костя, 3 года).

Может быть несколько причин, из-за которых фольклор о лихорадке Эбола был более тесно связан с тематикой зомби. Во-первых, эпидемия этой болезни, согласно сообщениям российских медиа, была далеко — в Африке. В России большинство людей про неё мало знали — знали только, что она существует и очень опасна, поэтому в целом мифов и вымышленных фактов о лихорадке, в том числе и затрагивающих тематику зомби, которые распространялись как в устной форме, так и в сети, было намного больше.

 В российском климате вирус лихорадки Эбола распространялся плохо, поэтому людям было не так страшно. Билл Эллис (Ellis, 2002) пишет, что сетевой фольклор редко появляется во время массового бедствия в том месте, где оно происходит. Большинство людей имеют слишком близкое отношение к происходящему, поэтому либо боятся за свои жизни и жизни своих близких, либо чувствуют, что отпускать шутки о бедствии неэтично, так как многие в их окружении терпят негативные последствия от этого бедствия. Пандемия COVID-19 охватывает весь мир, и возможность заразиться, в отличие от лихорадки Эбола, затрагивает абсолютно всех людей. Поэтому мемы о том, что последствия коронавируса могут быть хуже, чем мы сейчас видим, и даже привести к зомби-апокалипсису не очень распространены, так как многим людям, которые боятся за здоровье и безопасность себя и своего окружения, может быть страшно даже представить подобный сценарий, при котором как заболевшим, так и здоровым людям придется ещё хуже, чем сейчас.

Симптомы лихорадки Эбола по сравнению с COVID-19, были больше похожи на симптомы зомби-вируса, такого, каким он описан в поп-культуре. Реальная лихорадка Эбола, как и фигурирующий в кино зомби-вирус, не распространяется воздушно-капельным путем, а передается лишь при непосредственном контакте с биологическими жидкостями больного, то есть заразиться можно и через укус, как в кинематографической зомби-эпидемии. Во время протекания лихорадки у заболевших снижается количество клеток, ответственных за свертывание крови. В результате у людей открываются многочисленные кровотечения, в том числе и внешние — из глаз, ушей и носа, что тоже очень напоминает симптомы заражения зомби-вирусом: зомби чаще всего изображаются как полуразложившиеся трупы, поэтому на их телах можно встретить много ран и кровотечений. Жители других стран, увидев описание подобных симптомов в новостях, могли заметить их схожесть с симптоматикой поп-культурного зомби-вируса и начать создавать и распространять сетевой фольклор либо как шутку, чтобы посмеяться над этими сходствами, либо как серьезное предупреждение окружающих об опасности.

Заключение

Образ зомби перешел из традиционного «взрослого» фольклора в массовую культуру и, претерпев в массовой культуре ряд преобразований и будучи адаптированным для детской поп-продукции, он вернулся в фольклор, но сейчас уже детский, а не взрослый. 

В традиционном восточноевропейском и азиатском фольклоре, мотивы и элементы которого не перешли в массовый американский кинематограф, представлены не столько страхи собственно перед смертью и посмертными муками, сколько страхи перед мертвецами, которые после смерти могут стать орудиями злых сил. Физические изменения, происходящие с трупами, например, их раздувание, заставляли людей бояться того, что восставшие мертвецы будут обладать огромной силой, во много раз превосходящей человеческую.  

В африканском фольклоре были использованы страхи, связанные с религией племен, которые, кроме христианства, верили и в мифологию зомби. Для такой мифологии, по-видимому, важен страх порабощения и потери собственной воли и человеческих прав—положения, в котором оказывались многие, верящие в магию вуду гаитяне. Кроме того, африканская мифология, возможно, связана со страхом перед колдовством как нарушением Божьей воли.

Ранний кинематограф о зомби имел в основном расовый подтекст, играя на страхе превращения белого человека в зомби и угрозы бедствий, которые могут принести черные люди белым. Со временем эти мотивы сменились на другие: страхи перед терроризмом, международными пандемиями, оружием массового поражения и даже наркотическими веществами и перед ограниченностью ресурсов. Герои таких фильмов, как и во многих других фильмах-катастрофах, демонстрируют демократический прагматизм – политическое умонастроение, носители которого критикуют методы решения общественных проблем высшими органами власти и полагают, что такие проблемы может решить само общество. 

В 1990-е – 2000-е годы образ зомби стал так популярен в кинематографе, что уже почти перестал интересовать зрителей из-за того, что большинство возможных сценариев с зомби были уже использованы и чаще всего даже не один раз. В это время начали выпускаться комедийные фильмы с участием зомби. В них зомби представлялись либо дружелюбными и безобидными, либо легко уничтожаемыми. Затем образ зомби начали использовать в детских мультиках, где он выполнял такие же функции, как и в комедийном кинематографе, описанные выше.

Таким образом, зомби был доместицирован в массовой культуре, после чего перенесен в детский фольклор. Несмотря на то, что в детских сообществах образ зомби не принято считать страшным, в детских играх, которые являются самой распространенной формой фольклора о зомби, фигура зомби связана со страхами, представленными в массовой культуре, например, со страхами эпидемии и трудностей выживания и избегания инфекции. 

В детском фольклоре о зомби почти не отразился страх перед мертвецами. Это можно заметить по тому, что большинство информантов говорят, что им было бы безразлично то, о каком виде монстров идет речь в игре, то есть эти чудовища не обязательно должны быть восставшими мертвецами. К тому же, наблюдая за процессом игры в нескольких школах, я заметила, что дети не обзывают друг друга прозвищами, указывающими на то, что одни — ходячие мертвецы, а другие — живые люди. 

Мотивы эпидемии и заражения перенесены в детский фольклор из массовой кинопродукции о зомби -- ее сюжеты оказали влияние на структуру игр. Эта кинопродукция, в свою очередь, опосредованно связана с традиционным африканским фольклором о зомби, но со временем нарративы, играющие главные роли в этом фольклоре, претерпели множество изменений. Сегодня даже мотивы потери контроля над собой, своими сознанием и действиями и возможного превращения в угрозу для окружающих не являются общими для традиционного взрослого и современного детского фольклора о зомби. Большинство детей, играя, не задумываются о том, какие беды может принести зомби. Восьмилетняя девочка Таня прямо говорит, что редко думает о зомби и точно не знает, почему они плохие:

«Нет. Они нестрашные. Я о них вообще не задумываюсь, редко о них думаю.»; «Плохие, но не знаю, почему.».

Дети редко имитируют угрожающее поведение зомби во время игры (например, укус), поэтому семантика опасности зомби в игре уходит на второй план. Дети понимают, что зомби страшные, но их не боятся.

Приложение Список основных вопросов для интервью

- В какие игры вы играете на школьных переменках?

 - Есть ли у вас какие-нибудь игры про зомби?

- Как вы играете в зомби? / Какие правила у этих игр?

- Как часто вы играете в зомби?

- Игроки-зомби ведут себя как-то по-особенному?

- Когда вы начали играть в зомби?

- Как вы узнали об этой игре?

- Что такое «зомби»?

- Важно ли для тебя в игре, что она о зомби?

- Ты знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

- Ты боишься зомби?

- Ряд вопросов о том, какие зомби, если ребенок расположен отвечать.

Интервью в Школе «Виктория»

Саша, 3 класс, 8 лет, Москва

…

-Ты мне можешь рассказать, в какие игры вы играете на переменках?

С: На переменках… Есть несколько излюбленных игр: «Пол – это лава», «Догонялки», у нас есть «Толкушки»

(расспрос обо всех этих играх и их правилах, в «Пол – это лава» и «Толкушки» задействуются маты, которые лежат в коридоре)

…

- А у вас есть какие-нибудь игры про зомби?

С: Про зомби… Мы в это играем на улице. В школе мы это… У нас места не хватает обычно, мы врезаемся во всё.

- А как вы играете в зомби?

С: Ну, мы берем воду, он кого салит, тот становится водой и так, пока всех не пересалят. Кого осалили первым, тот становится водой.

- А «зомби» ведут себя как-то по-особенному?

С: Когда как. Иногда мы играем, что они вот так вот ходят (вытягивает руки вперед и привстает) и медленно. Иногда они как обычные люди.

- Ты не помнишь, когда вы начали в это играть?

С: Мы играли в это с первого класса.

…

- Ты помнишь, как вы узнали об этой игре, или вы просто в какой-то момент начали играть?

С: Если я правильно помню, нам просто кто-то из класса рассказал правила, и мы начали играть.

- Ты знаешь, что такое зомби?

С: У меня есть представление, что это мертвец, но мне говорили, сто это типа загипнотизировано человеком.

- А как ты в общем думаешь, что такое зомби?

С: Я думаю, что это умерший человек.

- А чем он отличается от обычных умерших людей? Почему он – зомби?

С: Потому что либо у него есть какое-то неоконченное дело на земле, либо это… Кто-то произнес специальное заклинание, и тогда все трупы встают и становятся зомби.

- А зомби плохие, или хорошие?

3:12

С: Они нейтральные. Они могут быть и плохими и хорошими.

…

- А для тебя в игре важно, что она о зомби, или это могло бы быть что-нибудь другое, например, вампиры?

С: Это может быть любая абсолютно нечисть… Ну, которая может заражать от укуса, ну, например, вампир могут, вот приведения – нет, оборотни могут.

- То есть тебе бы было тоже весело играть, если бы это были другие существа?

С: Да.

…

- А ты знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

С: Имею представление, но не знаю, верно ли оно. Мне кажется, что это когда какой-то человек что-то сделает, какое-то заклинание, и тогда трупы все встают и начинают ходить и есть мозги у людей, ну или заражать их.

…

- Зомби быстрые или медленные?

С: Медленные

- Какого они цвета?

С: Зеленые. Зелено-серые такие. Болотные, я думаю.

- Зомби реагируют там на звуки? Они могут думать?

С: Думать – нет, но они реагируют на звуки.

- А на свет, или на движение?

С: Не реагируют, ну можно… В принципе, если их ударить, допустим, чем-нибудь, то у них может отвалиться голова, и зомби становятся трупами.

- То есть зомби можно убить?

С: Да.

- А как?

С: Ну, ударить его по голове, и она отвалится.

…

- Ты боишься зомби?

С: Ну, они, мне кажется не существуют, поэтому – нет.

06:44

Андрей, 3 класс, 9 лет, Москва

- В какие игры вы играете на переменах или на прогулках в школе?

А: Я в футбол в основном, конечно. (вытягивает ноги под столом)

…

- Вы играете во что-нибудь ещё, например, в догонялки?

А: Нет, но у нас есть маты, экспериментальная школа, и на этих матах мы строим домики, я уже не строю. Я играю в футбик.

…

- Вы играете в какие-то игры типа салочек?

А: Нет, я не играю.

- А у вас есть какие-нибудь игры про зомби?

А: Вирус, это бывает очень редко, потому что я чаще всего играю в футбол… Так что один раз за всё время было. Или два, может, три. (смотрит в окно и складывает руки на парте)

- Как в это играть?

А: Ну, это вирус… Вы не знаете,

- Не-а.

А: Ну, типа один бежит и, если другого докоснется, то тоже вирус и они уже вдвоем. Кто останется последним, тот выиграл.

-Но это именно вирус?

А: Ну, вирус, но и зомби называют. Там разные названия.

…

- Ты знаешь, кто такие зомби?

А: Ну, ожившие мертвецы, по идее.

- А как они оживают?

А: У меня есть теории, но доказательств нет вообще. Ну, это как бы… Во всех комиксах это ошибка в лаборатории какая-то, как бы я вообще считаю, что их нету и не будет.

… (не помнит названия и сюжет комиксов)

- То есть ты не боишься зомби?

А: В фильмах боюсь. Я не читаю про них, не смотрю про них и вообще не смотрю современные фильмы.

…

- Зомби быстрые или медленные?

А: Медленные считаются.

- А ты считаешь по-другому?

2:07

А: Нет. У них же мышцы ослабли. После смерти они вообще исчезают. Зомби это одни кости, покрытые слизью. Я вообще не понимаю, как они передвигаются.

- А какого они цвета?

А: Зеленого. Обычно. Но я считаю то, что они по-другому. Белые, потому что это кости… И синие. (внимательно смотрит на меня)

…

- А зомби могут думать?

А: Считается, ну, я считаю, что зомби – это просто человек, ну вещь, которая идет по прямой и просто что видит, то и делает. То есть она не думает. Просто увидел человека – съел. Я не очень верю в то, что она ест мозг. Я вообще не верю в них, но если бы они и были, то они бы не ели мозг.

- То есть считается, что они едят мозг?

А: Считается, но я так не думаю.

- А что ты думаешь?

А: То, что они едят мясо, потому что, во-первых, в мозгу нет питательных веществ, ну, их очень мало. Во-вторых, до мозга попробуй доберись – это надо долго-долго бить, то есть это как бы неэкономично, можно сказать.

- А ты знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

А: Да, это когда зомби захватили мир. Но его не будет. Практически уверен. Ну, или не при моей жизни.

- А ты помнишь, когда вы начали играть в зомби и когда вы больше всего играли?

А: В первом классе, в самом начале, я думаю.

- Вам кто-то рассказал про эту игру, или вы сами узнали?

А: Не знаю, не помню уже. Я в неё с трех лет играл. Я играл до школы больше, чем в школе, так что я уже не помню.

- А до школы ты когда играл в зомби?

А: Я играл намного чаще. Раза в три. Постоянно почти. Просто, знаете, бэбиситтер – такие штуки? Ну вот они приходили и мы с ними играли.

…

- И правила были те же.

А: Ну, на самом деле, вирус и зомби – это одно и тоже. Докоснулся и вдвоём уже, можно там подкорректировать, что начинает ноль там, и если что можно добавлять правила.

…

 - Для тебя в этой игре было важно, что это про зомби?

А: Нет, мне тогда было вообще без разницы.

6: 41

Таня, 2 класс, 8 лет, Москва

…

(играют в «Не коснись пола» с матами)

- А в какие игры вы играете на улице?

Т: Ну, вот, есть игры, которые мы сами все вместе придумали, вот, например, игра, которую мы называем «Янтарное сокровище». Там вот есть какой-то вода, он ложится, закрывает глаза и держит в руках какой-то предмет, и нужно этот предмет взять и с ним бегать и если этот вода осалит того, у кого нету этого «янтарного сокровища», так сказать, вот, то тогда этот человек идёт в плен, но плен – это какая-то комната, вот, и, перекрыв проход дверей «спит» этот вода и нужно мимо него прокрасться. Ну, не по-настоящему спит, а лежит с закрытыми глазами, а если он поймал человека с «сокровищем», то тот, кого он поймал, становится новым водой.

- А у вас есть какие-нибудь игры про зомби?

Т: Эммм… Ну, да. Мы называем это «Зомби захватил». Вот. Это что-то вроде «Чай-чай, выручай», но мы в это играем обязательно в классе. Мы там должны передвигаться, ну, вот по ножкам у парт, там у нас как бы… У нас как бы есть у парт около ножки вот такая ещё палка горизонтальная, и нужно по ним передвигаться и вода, если он тебя поймает, то ты останавливаешься около какой-то парты, вот так встаешь и делаешь вот так: «Зомби захватил!» (скрещивает руки на груди), пока тебя не осалит какой-нибудь другой игрок – не вода. Это что-то типа «Чай-чай, выручай!», только немножечко другое.

- А ты знаешь, кто такие зомби?

Т: Да. (довольно улыбается)

- А кто?

Т: Такие зелёные существа, вот, ну какие-то не такие, как слизь, вот, и у них нету зрачков, вот. Что они делают, я не знаю.

- Они плохие или хорошие?

Т: Плохие, но не знаю, почему.

- А когда вы начали играть в эту игру?

Т: Мальчик из нашего класса, когда пришел, сказал, что слышал какую-то игру в зомби, и он хочет очень какую-нибудь такую игру играть. Но мы поскольку не знали такой игры, решили под это название сами придумать какую-нибудь игру.

- А когда это было? В первом классе, или во втором?

Т: В конце первого класса.

- А ты боишься зомби?

Т: Нет. Они нестрашные. Я о них вообще не задумываюсь, редко о них думаю. (отводит взгляд)

- А ты думаешь, зомби существуют?

Т: Нет, ну вот как, например, ну, они такие… Как… Ну, как вот приведения же тоже нету. Зомби, они какие-то такие выдуманные.

…

Маня, 3 класс, 9 лет, Москва

- В какие игры вы играете на переменах?

М: На переменах мы играем, ну, некоторые строят домики из, вот, наших матов, или просто на них валяются. Некоторые этими матами дерутся. (пожимает плечами)

…

- А на прогулках во что вы играете?

М: На прогулках опять же очень много футбола, некоторые просто болтают и затевают… Ну, сегодня, вот, на прогулке мы играли в такую игру, там в общем надо на пальцах драться.

…

- А вы играете в зомби?

М: А как это?

- Ну, у вас есть какие-нибудь игры про зомби?

М: Да нет. (улыбается)

- А ты знаешь, кто такие зомби?

М: Знаю, это мертвецы. (встаёт, делает несколько шагов, возвращается и снова садится)

- А они какие-то особенные мертвецы или обычные?

М: Ну, они такие мертвецы, ну, как это, живые мертвецы.

- А почему они живые?

М: Ну, потому что они ходят, не помню, могут ли они разговаривать…

- Их кто-то оживил?

М: Не знаю…

- А ты в них веришь?

М: (мотает головой)

- И ты их не боишься?

М: Ну, если я в них не верю, то я их не боюсь, то есть, конечно, если они обнаружатся, то я буду их бояться, но пока я не боюсь. (смеётся)

…

Аглая, 1 класс, 7 сет, Москва

-Во что вы играете на улице?

00:21

А: Мы делимся на команды… Пополам, и мы дерёмся… Всякими палками.

…

-А вы играете в какие-нибудь догонялки, может быть?

А: Мы иногда играем в зомби.

-А это как?

А: Ну, например, если вода осалит кого-нибудь ещё, то он тоже станет водой.

-Можешь ещё рассказать про правила?

А: Ну, кто выиграл, тот победитель. Если за 15 минут зомби все не стали зомби, то тогда станешь победителем. А если за 15 минут все стали зомби, то значит выиграли зомби.

-А зомби ведут себя как-то по-особенному?

А: Они просто не так ходят.

-Они не бегают?

А: Они могут бегать, но не очень быстро.

-То есть в основном они ходят?

А: Да.

- Ты знаешь, кто такие зомби?

А: Ну, не очень.

- А как ты думаешь, кто такие зомби?

А: Монстры какие-то.

-А ты думаешь, что зомби существуют?

А: Нет.

-И ты их не боишься?

А: Нет, не боюсь.

- Ты играла бы в эту игру, если бы она была не о зомби?

А: Играла бы.

…

- Ты помнишь, когда вы в неё начали играть?

А: Мы в неё первый раз играли 21 сентября. (потом выяснилось, что это примерная дата)

…

Маша, 1 класс, 7 лет

- Можешь рассказать, в какие игры вы играете на переменах?

М: В фей.

-  Это как?

М: Это я – фея, там всякие звери и люди, и мы спасаемся от пиратов?

- А кто пираты?

М: Никто. Мы… Выдумали их.

- А играют и девочки и мальчики?

М: Нет, только девочки.

…

- У вас есть какая-нибудь игра, где сначала есть один вода, а потом он салит другого, и они вместе становятся водами?

М: Ну… Эта игра называется зомби и… Ну… Я, например, осалила Аглаю, и она тоже становится водой, а потом другой человек может подбежать и Аглаю три раза постукать по спине, и она станет «человеком».

…

- А зомби ведут себя в этой игре как-то по-особенному?

М: Нет.

- То есть они просто ходят и бегают, как и все?

М: Ну, да.

- А ты знаешь, кто такие зомби?

М: Не очень, но…

- Ну, в принципе, как ты думаешь?

М: Эээ… Зеленые человечки. (смеётся)

-А они хорошие, или плохие?

М: А, это из «Майнкрафта»? Если из «Майнкрафта», значит злые. Я знаю три игры, которые есть зомби.

- А можешь рассказать?

М: Фикси-тап – это, например, я… Ты там можешь выбрать любого человечка, или зверя, или можешь вообще зомби плохого выбрать. Я зомби, я могу в любого превращаться, хоть в приведения. И я должна всех сделать или огнем, или льдом. Превратить в лёд.

- Это компьютерная игра?

М: Да. Ну, можно играть… То есть, можно просто так играть, но это сложно.

- А какая третья игра?

М: Третья – «майнкрафт».

- И ещё какая?

3:42

М: И… Эта… Не помню, как называется.

- Можешь описать?

М: Ну, ты бегаешь и должен все… Ну, ты должен украсть у всех (перестаёт смотреть в мою сторону) … У всех домов сокровища. И деньги.

- А что там делают зомби?

М: Ну, вот, например, я зомби и я должен осалить… Эээ… Я должна у всех украсть эти… Сокровища и деньги.

- А это компьютерная игра?

М: Нет.

…

- А зомби всегда плохие?

М: Ну, бывают игры, что они там хорошие.

- Это что за игры?

М: Я не знаю, но я слышала. (смотрит в потолок и болтает ногами, уже устала)

- А откуда ты слышала?

М: Не помню. (хихикает)

- Можешь рассказать подробнее, или помнишь только это?

М: Там добрые зомби, и они всем, если кому-то поплохело, они… Они типа… Они всеми героями умеют играть, и они всем помогают. (Улыбается и смотрит на меня)

…

- А как ты узнала про зомби?

М: Ну, мне брат сказал. Он играет в «Майнкрафт», и ему Стасик из 5 класса сказал, что в игре есть зомби. (похлопывает по коленкам)

- А сколько твоему брату лет?

М: Ему 11.

07:12

Даша, 2 класс, 8 лет, Москва

00:12

- У вас есть какие-нибудь игры про зомби.

Д: Да.

(Та игра по типу чай-чай выручай)

…

- Вы в это сейчас играете, или раньше играли?

Д: Ну, во втором классе я как-то не очень помню, но, может быть , играли, когда меня не было.

- А ты знаешь, кто такие зомби?

Д: Не очень.

- А какие ты думаешь зомби?

Д: Зеленые (смеётся).

- Они хорошие, или плохие?

Д: Плохие.

- Быстрые или медленные?

Д: Средние (снова смеётся)

- То есть они меняют скорость, или просто как люди ходят?

Д: Не знаю, наверное… Как люди.

- А почему зомби плохие?

Д: Потому что они докасаются до людей, типа так (резко хватает меня за руку), и те – зомби.

- Ты считаешь, что зомби настоящие?

Д: Нет.

- Ты их боишься?

- Нет, они же ненастоящие. (улыбается и удивленно на меня смотрит)

- Ты знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

Д: Да. Это когда есть много-много зомби, и они делают людей зомби.

…

Таня, 2 класс, 8 лет, Москва

…

- А у вас есть игры, где сначала есть один вода, а потом он салит других людей, и они тоже становятся водами?

Т: Хм… Нет. То есть, ну… Я точно не помню, но скорее нет, чем да.

- У вас есть какие-нибудь игры про зомби?

1:17

Т: Да. Ну… Это как бы такая… Ну, мы можем играть то, что по партам передвижение какое-то, либо же ну просто на полу. «Зомби захватил» - ну, мы бегаем, какой-то человек — зомби. Он кого-то салит, и тот встаёт и говорит «зомби захватил» (медленно).

…

- Ты слышала какие-нибудь истории о зомби?

Т: Слышала, но не помню.

- От детей тоже?

Т: Да.

- Твоего возраста?

Т: Ну…  Либо своего, либо старше.

- В школе?

Т: Нет, не помню, где.

- Ты думаешь, что зомби существуют?

Т: Нет.

- То есть ты их не боишься?

Т: Не боюсь.

…

- Ты знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

Т: Нет, не очень.

6:32

Гриша, 3 класс, 10 лет, Москва

…

- Вы играете в какие-нибудь игры, где сначала есть один вода, а потом он салит кого-то ещё, и они вместе становятся водами?

Г: Думаю, что… Ну, у нас есть такой урок по средам и по пятницам, что… «Американские салочки», только мы обычно, ну… Не играем в них. Но там, по-моему, суть такая, что тебя салят, ты должен сидеть и смотреть, когда осалят того человека, который тебя осалил. Когда его осалят, ты можешь вставать.

- У вас есть какие-нибудь игры про зомби?

Г: Нет, по-моему.

…

(знает, кто такие зомби)

3:29

- Как зомби появляются?

Г: Зомби появляются внезапно, ну, типа, идешь, допустим, ну… Идешь по кладбищу и вдруг зомби… В… В… Из какого-то гроба. Их никто не вызывает… Их никто ничего.

…

- Когда ты узнал о зомби?

Г: Давно, до школы.

…

Интервью с французским информантом

Эммануил

8 лет

Франция

Ландерно; Население 18000

 Французски, бретонский и русский

Школа CE2 - 2/3 по нашему Билингвальная ( обучение ведётся на бретонском языке)

- Вы в школе или, может, в кружках/ на детской площадке играете в подвижные игры?

 Э: Да.

- Можешь рассказать про свои любимые?

Э: В этом месяце мы придумали игру с « rois mages » волхвы или короли. Называется « guillotine infernale » - адская гильотина. Тот, кому попался боб «fève » в пироге должен быть казнен, а стражи его должны спасти. Мы любим играть в Покемонов с карточками и без. Мы любим устраивать сражения и драки. Мы дерёмся ногами и кулаками, и иногда очень сильно, но не всегда.

- А у вас есть игры, в которых есть вода?

Э: Летом, когда жарко, то те у кого есть бутылки, наполняют их в туалете и обливаются. Раньше мы еще играли в стеклянные шарики.

- Нет, нет, вода - это человек, который всех салит (бегает и дотрагивается)

Э: Да, есть много разных. Вода здесь волк «loup ». «Loup normale» - просто салить, «Loup glacé» - когда осиленный должен замереть.

- Хорошо

Э: Есть, называется семья Волков: «loup famille ».

- А есть игры, где вода как будто заражён, и, когда он салит других, он их заражает?

Э: Это у нас называется зомби.

- Да, спасибо, а можешь подробнее рассказать про эту игру?

Э: Нет, называется «заражённый», а вода называется зомби.

- А как в неё играть?

Э: Зомби должен тронуть кого-то, его заразить. Тогда он перестаёт быть зомби. Вот и все

- Но зомби всегда один?

Э: Да.

- А он ходит быстро или медленно?

Э: Он делает, что хочет. Он может ходить, бегать или вообще не двигаться.

- А ты знаешь, что такое "зомби"?

Э: Это мертвец, который ожил.

- Окей, а в этой игре вода ведёт себя как зомби?

Э: Нет, не особо.

Интервью с российским информантом

Лия: 9 лет, 3 класс, школа в центре Москвы

00:00

У вас в школе играют в какие-нибудь активные игры?

Л: Ну, вот, мальчики изображают лягушек, как бы делают… Поджимают ноги жжж (поджимает одну ногу и ставит на стул) и прыгают. И типа «Я лягушка», или типа строят армию лягушек. У нас веселые парни.

А Филипп, например, просто делает ногами… Или руками какие-то фокусы и всех смешит.

У вас, может быть, есть что-то типа догонялок?

Л: Ну, в нашем классе — нет. Потому что вообще-то в школе запрещена вообще такая штука, но… Другие классы делают. Мы… У нас две группы английского. Одна, например, на втором этаже, другая — на четвертом. Мы спускаемся и другие классы просто бегают, прыгают по всему этажу. Это… Очень громко (закатывает глаза). Они кричат… Это не очень приятно.

А, то есть вы такого не делаете?

Л: Ну… Да… Ну, то есть как бы не часто…

Ну, в детском саду, может быть или в раньше в школе ты играла в какие-нибудь подвижные игры?

Л: Я в детском саду была месяц и… Не хочу туда возвращаться.

А в более младших классах в начальной школе — нет?

Л: А, в нулевке? Да нет, у нас были такие занимательные игры как «черепашки». Ты встаёшь на них и двигаешься… Ногами и черепашки сами двигаются.

Ой, какая прелесть! А у вас были игры про зомби?

Л: Про зомби?

Да

Л: В школе — нет. На площадке мы с ребятами иногда играем.

На площадке… А на площадке дети и из других школ тоже или только из вашей?

Л: Э… Ну… У нас школа недавно объединилась с соседней. То есть у них была территория и на этой территории — две школы, и теперь там гуляет не только наша школа, но и ещё та школа, которая теперь наша общая школа. Ну, да…

И ребята из той школы играют в зомби?

Л: Нет, играем мы. Ну, взрослые вообще… У нас в школе с первого по четвертый, а там — с пятого по одиннадцатый… Как бы они не выходят, но им можно выходить. Вообще эта площадка не имеет к школе… Это не цен… Она находится не на территории школы, но все одноклассники гуляют именно на ней.

Окей, спасибочки, а как вы играете в зомби?

Л: Ну, как бы это как догонялки, только, например, вот, выбираем одного зомби, и он за ними бегает, и если он кого-то догнал, тогда он становится зомби и ТОТ, которого он догнал. И так, пока всех не поймают. А тот, кто последний остаётся, тот — «последний выживший на планете» (показывает руками кавычки) как бы… И-и-и тот побеждает и потом его тоже ловят.

2:39

А зомби выбирают по какому-то принципу или просто на считалочку как-то?

Л: Эээ… На считалочку, или ещё такое правило «кто придумал, тот и вода — это правило народа» (последнее говорит очень быстро с интонацией, как будто это что-то очевидное).

Хорошо, а зомби себя как-то по-особенному ведут или они просто как все?

Л: Ну… Как бы некоторые зомби, ну вот мои одноклассники, мои друзья, они просто бегают. А некоторые из других классов еще как как бы изображают звуками  «агррр-арррр» и руками машут… Я, по крайней мере так не делаю, потому что — а зачем? И так понятно, что ты зомби.

А бегать зомби можно?

Л: Да, зомби бегают… Ну, в некоторых правилах иногда просто медленно ходят.

Хорошо, а ты знаешь, кто такие зомби?

Л: Ну… Смотря с какой стороны смотреть.  Вот, зомби — это ожившие метве-мертвецы, эээ… вообще. Но… Их изображают по-разному в разных вещах… (вещах чуть тише с вопросительной интонацией). В разных сериалах… фильмах…

А как ты думаешь, какие зомби бывают, если они существуют?

Л: Ну… Я не могу сказать, какие точно зомби, потому что, например, как бы я видела два варианта зомби… И-и-и тот и тот вариант похож на зомби и выбирать как-то… Очень необычно для меня, потому что зомби как зомби.

Хорошо, давай просто попробуем. Зомби быстрые, медленные или они меняют скорость?

Л: Если смотреть… Вот в «Гравити Фоллз» зомби медленные, а, например, в сериале «Сверхъестественное» зомби как обычные люди и они бегают так же быстро, как и люди.

(лирическое отступление, в котором я спрашиваю свою подругу (сестру Лии), от неё ли ребёнок узнал про «Сверхъесественное», а Лия смеётся)

А зомби плохие или хорошие?

Л: Ну, вот, вообще, зомби считаются плохими, хотящие съесть твои мозги… Но…

Именно мозги?

Л: Не всегда. Вот, вернёмся к, опять же, к «Сверхъественному». Там девушка-зомби просто убивала людей.

Зомби осознанно убивают людей или просто интуитивно это делают?

Л: Ну… Я это точно не знаю, но, наверное, всё-таки, интуитивно… потому что зомби — оживший мертвец и у него у самого нет мозгов, так что он не понимает, что делает. Как бы… Если смотреть…

А, всё-таки, вернёмся к движению зомби. К какой версии ты склоняешься?

Л: Ну, Я как бы привыкла, что зомби медленные, но… уже сейчас я понимаю, что, например в играх зомби быстрые, потому что иначе скучно играть, или другие сериалы. Всё это изображает зомби по-другие.

Ты думаешь, что зомби существуют?

7:58

Л: Мне папа рассказывал, что в одном племени по-реальному воскрешали людей, набивали их чем-то там… И, да, получались зомби. Потом их сжигали. Весёлая история! Хи-хи-хи.

А если бы зомби существовали, то какими бы они были, как ты думаешь?

Л: Э…

То есть, я тоже смотрю сериальчики и знаю, как зомби там описываются, но мне важно именно твоё мнение.

(Входит моя подруга и происходит ещё одно сериальное лирическое отступление, затем я повторяю вопрос)

Л: Ну… Как бы Я… У меня две… У меня два типа зомби. Одни зомби зелёненькие в таких откушенными ранками… Всякими такие. А другая версия — просто человечки с бледной кожей, которые гоняются за другими человечками и убивают их. (разводит руками)

И ты считаешь, что обе версии реалистичны?

Л: Ну, да.

А как эти зомби двигаются?

Л: А по-разному. Которые с подкусами двигаются не то чтобы быстро, иногда они убыстряют, но как быстрый шаг, не как бег, а как быстрый шаг. А в версии с человеком — они осень быстрые и передвигаются мимоходно и ты даже не замечаешь этого.

Теперь снова вопрос про игру. А как вы начали играть в зомби?

Л: Ну, просто мои друзья откуда-то узнали, ну как бы… Я не против играть. Мне просто надо объяснить правила, и-и-и… Играем.

А когда вы начали играть?

Л: Я уже не помню, извини.

Ну, в этом году, или раньше?

Л: По-моему, раньше. Да, раньше.

А какие сериалы и игры ты знаешь про зомби?

Л: «Сверхъестественное», в «Гравити Фоллз» тоже в одной серии появлялся зомби. Как бы… Ну… А больше — нет.

А игры, может быть, какие-то на телефоне?

Л: А, знаю одну! У меня друг играет в игру зомби… Или играл…  Зомби наступают на дом, а цветочки защищают дом от зомби.

А, зомби против растений! Да. Я знаю эту игру. Забавная. А ты знаешь компьютерные игры про зомби? Или фильмы?

Л: Я знаю фильм, не смотрела, не папа о нём рассказывал. Про… Так называется «Зомби»… Ну, он просто рассказал, что он называется «Зомби» и что он в детстве жутко боялся. И…  Да.

А это старый фильм?

Л: Ну, да, наверное, не знаю, лет сорок…

 10:37

Может быть тебе друзья рассказывали про ещё какие-то фильмы про зомби? Не обязательно, чтобы ты их смотрела.

Л: Ну, как бы мы не то чтобы… Как бы мы не разговариваем… Как бы мы не разговариваем про это в свободное время. (долгое перечисление с переспросами, о чём ещё они не разговаривают. В итоге — ни о каких сферах поп-культуры)

Хорошо, а вот в этой игре для тебя важно, что там именно зомби? Или ты играла бы, если бы там были вампиры, оборотни, или просто что-то заразное?

Л: Как бы это не так уж и важно. Вообще, я считаю, что прикид—это именно прикид, и прикид может быть разным. Главное — суть.

Может быть, ты знаешь какие-нибудь болезни, создающие что-то похожее на зомби?

Л: Хм… Нет.

Можешь поподробнее рассказать про те реальные случаи с зомби, про которые тебе папа рассказывал?

Л: Я не знаю, он просто сказал, что такое, вроде, было. Ну, вот, да, он рассказывал, как бы и… Ну… Просто рассказал, что там, где-то это делали. Подробности как бы я и не спрашивала.

А в «Сверхъестественном» или «Гравити Фоллз» тебе было важно, что это были именно зомби или тебе был важен сам сюжет?

Л: Ну, смотри, в «Гравити Фоллз», как и в «Сверхъестественном» они борются с нечистью. И… В «Сверхъестественном», например, есть серии отдельные с вампиром, с мумией, с это… Так что, здесь, наверное, важно, как они от него избавляются, потому что, вот, например, от демонов… Демона надо облить святой водой, обсыпать солью и другие методы. А вот зомби — там ты должен прострелить ему голову. Именно так. В «Сверхъестественном».

А ты думаешь, что зомби-апокалипсис возможен?

Л: Ну… В принципе, это было бы не то чтобы… Он не то чтобы возможен, но если он и произойдет, тогда он не будет долгим. В нашей среде обитания (хихикает) зомби завалит КамАЗ и… Потом он упадёт в люк и… Потом он уже такой: «Нет, давайте я снова в гроб, до свидания!».

А как ты думаешь, если зомби-апокалипсис начнется, он начнется? Вирус, или одержимость?.. Как это работает?

Л: Ну, идёт зомби, кусает зомби.

А как изначально зомби появляется, который кусает?

Л: Ну, воскресить их можно… Вот…

А тебе кто-нибудь рассказывал какие-нибудь страшилки про зомби?

Л: Да, нет, как бы. Зомби — это не такое уж и страшное явление, потому что, вот, зомби, они не могут тебя никак почуять. То есть ты можешь спрятаться в доме, зомби такой заходит, например, тебя не замечает и уходит.

А зомби чувствуют запах?

Л: Нет.

16:48

А звуки они слышат?

Л: Да, они чувствительны к звукам, но запах они не чуют.

А к свету?

Л: Да, вроде, яркий-прияркий свет их уничтожает… Не уничтожает, а ослепляет и они на несколько часов парализованы.

Классификации игры в зомби по книге Марии Гавриловой «Поэтика традиционных восточнославянских игр» Классификации-каталоги

Классификация А. Терещенко (по половозрастному признаку): (с. 63)

Игра детская (1 тип)

Игра обоего пола (4 тип)

Классификация В.Ф. Кудрявцева (топографическая): (с. 63)

Школьная игра (3 тип)

Классификация П.В. Иванова (по способу проведения и сюжету игр): (с. 63)

Игра с ловлею (тип з)

Классификация С.Н. Исаевича: (с. 63)

«Зборная дружина» (игры, которые чётко не вписываются в другие пункты классификации) (4 тип)

Классификация А. Балова (сезонно-топографическая)

Чаще зимняя (в помещении), но иногда встречается летняя

Классификация Е.А. Покровского (по физкультурному признаку): (с. 63 - 64)

Символическая игра (6 тип)

Зимняя игра (18 тип)

Классификации педагогов-практиков:

По книге «Игры, забавы и увеселения (сочинены и собраны детьми)» (1837) (А.Б. и А.С.): (с. 65)

Портфель первый (игры для увеселения младшего возраста)

Гимнастическая (дидактическая область)

Бегание и прыгание (инвентарный признак) (тип г)

По сборнику Н. Филитиса (по возрастному признаку):

Игра 1-го младшего возраста (1 тип)

По сборнику А. Торопова (топографическо-временная): (с.66)

Подвижная игры на открытом воздухе (в теплое время года) (1 тип)

Домашние игры (3 тип)

[Торопов 1916]

По сборнику А. Скотака (по типу движений и используемому инвентарю☺)

Игра с бегом и ходьбой (10 тип)

Классификация «Клуба друзей игры»: (с.66-67)

Игры физического развития:

Подвижные игры и состязания без инвентаря (с простым бегом, ловлей и увертыванием, прыганьем и скаканьем, на устойчивость и равновесие, акробатические, борцовские, с поднятием и переноской тяжестей, «тяни-толкай», отнимать силой и др.) (тип д)

Описательные классификации

По В.Ф. Кудрявцеву: (с.67)

«когда дети делятся на две партии, противящиеся одна другой» (тип 3) (не использовал как классификационный принцип)

По [Виноградов 2009: 697–705]: (с.68)

Групповая

С правилами

И комнатная, и под открытым небом

Без приспособлений и пения

По О.И. Капице: (с.69)

«общественная» игра, в которой нужно соблюдать правила

По А.Ф. Белоусову: (с.69)

игра, в которой присутствует «драматическое перевоплощение»

По Н.Я. Никифоровскому: (с. 69)

«дициныя бава»

«подражательная»

«атлетическая»

По Э.Х. Панеш и Л.Б. Ермолову: (с.69-70)

«антагонистическая»

«коалиционная»

«конечная»

«динамическая»

«целесообразная»

«разумная»

«рациональная»

[Панеш, Ермолов 2000: 10–27]

Классификационные принципы, связанные с содержанием игр Типология дотеатрально-игровых явлений Л.М. Ивлевой: (с.71-72)

Принцип распределения ролей – нет четко сформированного принципа, часто пользуются считалочками или просто делают водами желающих

Пол играющих – и женский, и мужской примерно поровну

Возраст играющих – 7-11 лет

Способы и средства игрового перевоплощения – либо их нет, либо это несущественные жесты или звуки, типа вытягивания рук, рычания и имитации укуса при осаливании

Акциональный план игры – сначала выбирается один вода, он догоняет других участников, которые от него убегают, затем он осаливает ещё кого-то, и они водят вместе, таким образом количество вод по мере игры увеличивается.

Пространственно-временная структура игрового действия: Воды по мере игры не сменяются. Ход игры ускоряется от начала к концу, так как количество вод увеличивается. Игра как правило длится не дольше 15 минут (одной школьной перемены). В ходе игры в помещении как правило задействуется всё доступное пространство.

Классификации по способу действия

Классификация Я.И. Душечкина и соавторов: (с. 73)

Сборник Я.И. Душечкина, С.И. Алымовой, Ю.А. Беляевской и др. [Сборник игр… 1903], и чрезвычайно подробная классификация видного игрового педагога-теоретика В.Г. Марца [Марц 1925: 133–135]

Преобладающее движение: бег

Сюжет: перегонки

Классификация В.Г. Марца: (с.73-74)

[Марц 1925: 133–135]

По происхождению:

«традиционная» (она же «игры биогенетического происхождения»)

«естественно-бытовая»

государственно-организационная игра

По содержанию:

игра «физического» содержания

доминирующий тип движения: бег

Источники Литература

Weiser, 2015 — Lee Weiser. The Zombie Archetype: Living in a Viral

Culture // Psychological Perspectives. 2015. № 58:4. С.442-454.

Архипова, Рычкова, 2015 — Архипова Александра, Рычкова Надежда.

Антрополог глазами информанта / ИнформАнт глазами

антрополога. Москва: Форум, 2015. С.138-148

Гаврилова, 2019 — Гаврилова Мария. Поэтика традиционных

восточнославянских игр. 2-е изд. Москва: Российский

государственный гуманитарный университет, 2019. С. 58-122, 173-174

Mauthner, 1997 — Mauthner Melanie. Methodological Aspects of Collecting Data from Children: Lessons from Three Research Projects// CHILDREN & SOCIETY. 1997. № 11. С. 16-28

Manuel, 2014 — Manuel Derek. “Gilgamesh” // Encyclopedia of the

Zombie: The walking dead in popular culture and Myth / Eds/ Pullam June

Michele, Fonseca Anthony. Santa Barbara, California: Greenwood, 2014. P.

112—113.

Davidson, 1943 — Davidson Ellis. The road to hel. Westport, CT:

Greenwood Press, 1943

Bishop, 2014 — Bishop Kyle. Jiang Shi// Encyclopedia of the Zombie: The

walking dead in popular culture and Myth / Eds/ Pullam June Michele,

Fonseca Anthony. Santa Barbara, California: Greenwood, 2014. P. 150

Fonseca, 2014 — Fonseca Anthony. Africa// Encyclopedia of the Zombie:

The walking dead in popular culture and Myth / Eds/ Pullam June Michele,

Fonseca Anthony. Santa Barbara, California: Greenwood, 2014. P.2

Davis, 1988 — Davis, W. Passage of darkness: The ethnobiology of the

 Haitian zombie. Chapel Hill, NC: UNC Press, 1988

Fonseca, 2014 – Fonseca Anthony. Vampires and werewolves//

Encyclopedia of the Zombie: The walking dead in popular culture and Myth

/ Eds/ Pullam June Michele, Fonseca Anthony. Santa Barbara, California:

Greenwood, 2014. P.277-278

Bishop, 2010 — Bishop Kyle. American Zombie Gothic: The Rise and Fall (and Rise) of the Walking Dead in Popular Culture. Jefferson, North Carolina: McFarland & Company, Inc., Publishers, 2010.

Boon, 2017 — Boon Kevin. Trailing the Zombie through modern and contemporary anglophone Literature// The Written Dead: Essays on the Literary Zombie/Eds/ Bishop William Kyle, Tenga Angela. Jefferson, North Carolina: McFarland & Company, Inc., Publishers, 2017. P. 15-27

Dendle, 2001 — Dendle Peter. The Zombie Movie Encyclopedia. Jefferson, NC: MacFarland, 2001.

Vuckovic, 2011 — Vuckovic Jovanka. Zombies!: An Illustrated History of the Undead. New York: St. Martin"s Griffin. 2011.

Wetmore, 2011 — Wetmore, Kevin J., Jr. Back From the Dead: Remakes of Romero Zombie Films as Markers of Their Times. Jefferson, NC: McFarland and Company. 2011.

Maddrey, 2014 — Maddrey Joseph. Nightmares in Red, White and Blue: The Evolution of the American Horror Film. Jefferson, NC: McFarland. 2004.

George, Hughes, 2013 — George Sam and Hughes Bill. introduction: Undead Reflections: The Sympathetic Vampire and Its Monstrous Other. Gothic Studies 15(1):1–7. 2013.

Koven, Mikel, J. The Folklore of the Zombie Film. Pp. 19–34 in Zombie Culture: Autopsies of the Living Dead, edited by S. McIntosh and M. Leverette. Lanham, MD: Scarecrow. 2008.

Gunn, Treat, 2005 — Gunn Joshua, Shaun Treat. “Zombie Trouble: A Propaedeutic on Ideological Subjectification and the Unconscious.” Quarterly Journal of Speech 91(2):144–74. 2005.

Мид (1934) — Mead George Herbert. Mind, Self and Society. Chicago, IL: University of Chicago Press. 1934.

Бон (1897) – Le Bon Gustave. The Crowd: A Study of the Popular Mind. Southampton, England: Fischer. 1897.

Buck, VanLear, 2002 — Buck Ross and C. Arthur VanLear. “Verbal and Nonverbal Communication: Distinguishing Symbolic, Spontaneous, and Pseudo-spontaneous Nonverbal Behavior.” Journal of Communication 52(3):522–41. 2002.

Бек (1992) — Beck, Ulrich. Risk Society: Towards a New Modernity. Vol. 17. Thousand Oaks, CA: Sage. 1992.

Koven, 2008 — Koven, Mikel, J. “The Folklore of the Zombie Film.” Pp. 19–34 in Zombie Culture: Autopsies of the Living Dead, edited by S. McIntosh and M. Leverette. Lanham, MD: Scarecrow. 2008.

Durkheim Emile. The Division of Labor in Society. Introduction by Lewis Coser, translation by W. D. Halls. New York: Free Press. [1893]1997

Marx, 1844 -- Marx Karl. “Economic and Philosophic Manuscripts of 1844.” Pp. 66–125 in The Marx-Engels Reader, edited by Robert C. Tucker. New York: Norton. [1844]1978.

Simmel, 1971 -- Simmel Georg. 1971. “The Metropolis and Mental Life.” Pp. 324–29 in Georg Simmel: On Individuality and Social Forms, edited by Donald Levine. Chicago, IL: University of Chicago Press.

Гофман (1961) — Goffman  Erving. Asylums: Essays on the Social Situation of Mental Patients and Other Inmates. New York: Anchor Books. 1961.

Уилсон (2012) — Wilson Edward O. The Social Conquest of Earth. New York: Liveright. 2012.

Ле Бон (1897) — Le Bon Gustave. The Crowd: A Study of the Popular Mind. Southampton, England: Fischer. 1897.

Трэвис (2014) — Travis Mitchell. “We"re All Infected: Legal Personhood, Bare Life and The Walking Dead.” International Journal for the Semiotics of Law (Revue Internationale de Sémiotique Juridique) 28(4):787–800. 2014.

Талкотт Парсонсом (1951) — Parsons  Talcott. The Social System. Glencoe, IL: The Free Press. 1951.

Glassner, 1999— Glassner Barry. The Culture of Fear: Why Americans Are Afraid of the Wrong Things. New York: Basic Books. 1999.

Murphy, 2018 — Murphy Patrick. Lessons from the Zombie Apocalypse in Global Popular Culture: An Environmental Discourse Approach to the Walking Dead//Environmental Communication. 12:1— 44-57. 2018.

Willett, 2015 — Willett Rebekah. Everyday game design on a school playground: children as bricoleurs//International Journal of Play. 4:1. 32-44. 2015.

Leiss, LuebberS, Leiss, Tapps, Baghurst,2019 — Leiss Damon, Luebbers Paul, Leiss Jodie, Tapps Tylor, Baghurst Timothy. The Running Zombies: Using Entertainment Themes to Enhance Youth Physical Activity// Strategies. 30:5. 48 – 51. 2017. Brandle Shawna. “Games, Movies and Zombies: Making IR Fun for Everyone”// Journal of Political Science Education. – 2019

Eliss, 2002 — Ellis Bill. Making a Big Apple Crumbe: The Role of Humor in Constrcting a Global Response to Disaster.// New Directions in Folklore. Issue 6. 2002

Фильмы, сериалы, спектакли

«Белый зомби» («White Zombie»), реж. Виктор Гальперин, 1932

«Зомби» («Zombie»), Кеннет Уэбб, 1932

Ориг. «Ночь живых мертвецов» («Night of the Living Dead»), реж. Джордж А. Ромеро, 1968

Ремейк «Ночь живых мертвецов» («Night of the Living Dead»), реж. Джордж А. Ромеро, 1990

Ориг. «Рассвет мертвецов» («Dawn of the Dead»), реж. Джордж А. Ромеро, 1978

Ремейк «Рассвет мертвецов» («Dawn of the Dead»), реж. Джордж А. Ромеро, 2004

«Тепло наших тел» («Warm Bodies»), реж. Джонатан Ливайн, 2013

«Возвращение живых мертвецов» («The Return of the Living Dead»), реж. Дэн О’Бэннон, 1984

«28 дней спустя» («28 Days Later»), реж. Дэнн Бойл, 2002

«Обитель зла» («Resident Evil»), реж. Пол Уильям Скотт Андерсон,  с 2002

«Война миров Z» («World War Z»), реж. Марк Форстер, 2013

«Сумерки» («Twilight»), реж. Кэтрин Хардвик, с 2008

«Вампирши» («Vamps»), реж. Эми Хекерлинг, 2012

«Кокни против зомби» («Cockneys vs Zombies»), реж. Матиас Хёне, 2012

«Маленькие чудовища» («Little Monsters»), реж. Эйб Форсайт, 2019

«Бобры-зомби» («Zombeavers»), реж. Джордан Рубин,

«Мертвые не умирают» («The Dead Don"t Die»), реж. Джим Джармуш, 2019

«Стриптиз от зомби» («Zombie Strippers!»), реж. Джей Ли, 2008

«Задница зомби: туалет живых мертвецов», реж. Нобору Игути, 2011

«Гордость и предубеждение и зомби» («Pride and Prejudice and Zombies»), реж. Бёрр Стирс, 2015

«Авраам Линкольн против зомби» («Abraham Lincoln vs. Zombies»), реж. Ричард Шенкман, 2012

«Я—зомби» («iZombie»), реж. Майкл Филдс, 2015--2019

«Рука-убийца» («Idle Hands»), реж. Родмен Флендер, 1999

«Страшилы» («The Frighteners»), реж. Питер Джексон, 1996

«Юный экзорцист» («Teenage Exorcist»), реж. Грант Остин Уолдман, 1991

«Премутос — падший ангел» («Premutos -- Der gefallene Engel»), реж. Олаф Иттенбах, 1997

«Паранорман» («ParaNorman»), реж. Крис Батлер, 2012

«Монстры на каникулах» («Hotel Transylvania»), реж. Генндий Тартаковский, 2012

«Как приручить зомби» («Papá, soy una zombi»), реж. Хоан Эспинач, 2011

«Франкенвинни» («Frankenweenie»), реж. Тим Бёртон, 2012

Новостные сайты и видео

Japan Times – https://www.japantimes.co.jp/news/2020/02/02/asia-pacific/science-health-asia-pacific/coronavirus-zombie-malaysia/#.Xrhzym5uLIU

Видео на канале VPFV —https://www.youtube.com/watch?v=pnKHVlgwd-w

---